«Абсолютная Чистота»… Может, это название детского лосьона!
Головная боль не давала ему покоя. Господи, как же здесь жарко! Должно быть, чертов кондиционер снова вышел из строя. Никто не выполняет свою работу! Никто, кроме него!
Поднявшись из-за стола, Хэллоуэй вышел из каморки в поисках воды и воздуха. По пути к автомату он бесцеремонно расталкивал других копов, слыша нелестные эпитеты в свой адрес.
Опустошая один стакан воды за другим, Хэллоуэй наблюдал за передвижениями своих коллег. Как муравьи на навозной куче! Кто-то оказал бы миру немалую услугу, раздавив несколько муравьев.
– Привет, Хэллоуэй, – поздоровался с ним Макнаб, вернувшийся с выезда на место происшествия. – Как дела? Слышал, тебе дали интересное поручение?
– Пошел в задницу, кретин!
Макнаб сдвинул брови, но потом обратил внимание на бледное, покрытое испариной лицо Хэллоуэя.
– Слушай, ты не заболел?
Хэллоуэй осушил еще один стакан холодной воды.
– Вали отсюда, не то все увидят, что за педик ходит в любимчиках у Фини!
– Ты спятил? – Это было что-то новое. До сих пор Макнаб и Хэллоуэй неплохо ладили. – Можем пойти в спортзал и разобраться. Посмотрим, кто педик у нас в отделе.
В этот момент к автомату с водой подошел Фини и сразу почувствовал напряжение в атмосфере.
– Макнаб, мне был нужен твой рапорт уже десять минут назад. Хэллоуэй, если ты провел все это время, стоя у автомата, я могу найти для тебя еще какую-нибудь работу. Иди и займись делом.
– Позже разберемся, – процедил сквозь зубы Хэллоуэй и поплелся в свою каморку, изнывая от головной боли.
ГЛАВА 4
Вместе с Пибоди Ева побывала в больнице и побеседовала с Сузанн Коэн. Женщина горько плакала, очевидно, только теперь осознав, насколько глубокой была ее привязанность к Ралфу.
Но она не смогла сообщить ничего существенного. Ее версия инцидента на крыльце соответствовала версии Рини, как и общая характеристика Луи Когберна. Он был тихим человеком, если не считать пристрастия к громкой музыке, и всегда держался особняком.
– Обычно так и бывает, – заметила Ева. – Каждый раз, когда какой-нибудь тип начинает бушевать и попадает в кровавую историю, все говорят, что он был тихим и безобидным. Хоть бы раз услышать, что он был маньяком, поедавшим живых змей.
– А помните парня, который откусывал головы голубям, прежде чем сигануть с крыши своего дома?
– Да, но он не нападал на других, так что не пытайся меня приободрить. – Ева достала из кармана сигналящий телефон. – Даллас.
– Хочу сообщить свежие данные, – заговорил Моррис. – Правда, я еще провожу тесты, и окончательных результатов пока нет…
– Как ты меня обрадовал!
– Терпение, Даллас. – Голос Морриса звучал торжественно, как у человека, заявляющего, что он обрел Иисуса. – То, что мы обнаружили, достойно упоминания в медицинских журналах всего мира. Мозг этого парня выглядит так, словно подвергся атаке изнутри. Но там нет ни опухоли, ни каких-либо признаков заболевания.
– Тем не менее, мозг поврежден?
– Еще как! Его словно начинили микроскопическими зарядами. Помнишь, как я сравнил его с надутым до предела воздушным шаром?
– Да.
– Вообрази такой шар в замкнутом пространстве – в данном случае, в черепе. Шар раздувается все сильнее, а пространство остается прежним. Ему не хватает места, давление растет, капилляры лопаются, кровь течет из ушей и носа, а потом – бах!
– Приятная картина, ничего не скажешь.
– Бедняга должен был страдать от мучительных головных болей. Я отправил ткань в лабораторию для дальнейших анализов, и вызвал невролога.
– Могло подобное повреждение спровоцировать внезапные насильственные действия?
– С уверенностью сказать не могу. Но такая боль могла заставить его утратить контроль над собой. В принципе боль служит предупреждением – человек чувствует, что с ним что-то не так. Однако очень сильная боль вполне способна свести с ума, а поражение мозга – например, опухоль, – спровоцировать неадекватное поведение. Этот мозг, безусловно, был поражен.
– Чем?
– Похоже, каким-то неврологическим вирусом. Более точного определения придется подождать.
– О'кей, держи меня в курсе. – Ева отключила связь. – Судя по всему, полицейская проблема превращается в медицинскую. Человек, страдающий пока что не диагностированным неврологическим заболеванием, убивает одного соседа и нападает на другого. Вмешательство полиции приводит к гибели нападавшего. Интересно, как бедняге Трухарту удастся объяснить это БВД.
– Так, может, до БВД не дойдет? Ведь этот тип был практически мертв еще до того, как он применил оружие.
– Уитни считает, что Трухарт все равно должен разобраться с БВД. Если я вмешаюсь, он будет выглядеть слабым.
– Трухарт не слабый, – улыбнулась Пибоди. – Он просто… ну… слишком чистый.
– Тогда пускай немного испачкается – это пойдет ему на пользу. Зайдем в электронный отдел и узнаем, удалось ли им разобраться с другой «Чистотой». Мне хочется поскорее отделаться от этой истории.
Хэллоуэй работал в своей каморке, обливаясь потом. Он не знал, что умирает, но помнил, что его оскорбили. Фини унизил его, заставив копаться в этом паршивом старом компьютере. А тут еще этот недоумок Макнаб смеялся ему в лицо. Почему вся интересная работа всегда достается Макнабу? Такими делами должен заниматься он, Кевин Хэллоуэй! Так оно и было бы, если бы этот ублюдок Макнаб не целовал Фини задницу при каждом удобном случае.
«Они оба не дают мне проявить себя, постоянно меня унижают, – думал Хэллоуэй, вытирая пот с лица. – Хотят меня уничтожить, но это им не удастся!»
Господи, как же ему хотелось очутиться дома в одиночестве, вдали от шума, духоты и боли!
Затуманенный взгляд Хэллоуэя устремился на внутренности компьютера, работу с которым поручил ему Фини. С куда большим удовольствием он бы занялся внутренностями Макнаба!
Этот сопляк приглашал его разобраться в спортзале! Хэллоуэй фыркнул, поднялся и положил руку на кобуру. Они разберутся здесь и сейчас. Как мужчина с мужчиной.
Ева шагнула в коридор, ведущий к электронному отделу.
– Сейчас ты мне не нужна, Пибоди.
– Я ваша преданная помощница, сэр, и считаю своим долгом оставаться рядом с вами.
– Если ты рассчитываешь сопровождать меня в электронный отдел, чтобы хватать там Макнаба за задницу, то ты жестоко ошибаешься.
– Эта мысль мне даже в голову не приходила.
– Вот как? По твоей физиономии такого не скажешь.
Пибоди усмехнулась:
– Признаться, я рассчитывала только шлепнуть его по заднице. Она у него такая тощая, что ухватиться за нее трудновато.
Рот лейтенанта дернулся в подобии нервного тика, но Пибоди предпочла принять это за улыбку, и добавила:
– К тому же я могу получить из первых рук данные о компьютере Когберна и составить рапорт немедленно.
– Неплохая попытка, Пибоди. Горжусь тобой.
– У меня хорошая учительница.
Пройдя по коридору, они свернули к сектору детективов – и тут разверзся ад.
Послышались выстрелы, крики, топот ног. Ева с оружием в руке побежала вперед. По коридору, обгоняя ее, мчались полицейские.
– Господи, его подстрелили! – крикнул один из них. – Зовите врача!
– Кого подстрелили, детектив?
– Макнаба…
Ева схватила его за руку.
– Стоять! – приказала она, доставая телефон. – Пострадал полицейский. Электронный отдел, сектор детективов… Черт возьми, опишите ситуацию!
– Я сам ничего толком не знаю! Хэллоуэй вошел в отсек Макнаба, выстрелил в него, а потом захватил капитана Фини.
– Всем оставаться на месте! – приказала Ева копам, высыпавшим в коридор. – У нас ситуация с захватом заложника и, по крайней мере, одним раненым. Мне нужен переговорщик. Пибоди, сейчас мы войдем туда. Достань оружие. – Ева понизила голос: – Если не можешь держать себя в руках, скажи сразу. В таком состоянии от тебя не будет никакого толку.
– Есть, сэр. – В глазах Пибоди блеснули слезы. – Я справлюсь. Пошли.