- Помощник Хансен, тут пожар! Пожар! Пожар! – закричала она и, сняв туфли, принялась со всей силы стучать ими по решетке. Больше ничего свободного для создания шума у нее под рукой не оказалось.
Пять минут спустя она начала здорово паниковать. Хансен должен был ее услышать. Мог дым проникнуть через вентиляцию и усыпить его? Она увидела только одно вентиляционное отверстие на полу помещения с камерами. Дым бы поднялся вверх, а не стелился бы по полу. В камерах не было окон, койка привинчивалась к полу, и все, что она могла сделать – это попытаться разобрать остов койки и использовать его, чтобы взломать дверь или, по крайней мере, создать больше шума.
Она держала свои страхи в узде где-то с полчаса, занимаясь выполнением своей задачи и не забывая время от времени звать Хансена. Черт побери Ти Джей и ее чертовы сигареты. Черт побери шерифа за то, что не конфисковал их у нее. Черт побери меня за то, что не устроила скандал и не заставила забрать их. Этот рефрен повторялся в ее голове, пока она пинала, тянула и выкручивала койку, фактически преуспев в выдирании трубы, формирующей ее изголовье. Но она оказалась прискорбно тонкой по сравнению с закаленной сталью прутьев решетки и согнулась, когда Скалли использовала ее в качестве рычага, воткнув между дверью и проемом. Так что она принялась бить ею по решетке, пока уши не наполнил болезненный звон. Если Хансен и сейчас не поднимется, то он либо мертв, либо ушел.
Он не придет. Это стало очевидно, и Скалли поняла, что случится дальше: подобный огонь мог тлеть часами и потом внезапно разгораться и поглощать целую комнату за считанные минуты. Она либо задохнется до того, как это случится, либо нет. Скалли внимательно огляделась по сторонам в поисках средств, которые могли бы способствовать ее выживанию до возможного спасения, какой бы слабой ни была надежда на него. Она сдернула с койки два одеяла и как следует промочила их водой из-под крана. Выбрав место, близкое к входу в камеру, но напротив стены и как можно дальше от другой камеры, она расстелила мокрые одеяла на полу. Вскоре ей придется опустить голову на уровень пола, чтобы минимизировать наносимый легким вред. Она взяла свой блокнот и, вырвав страницы с полученной от Ти Джей информацией, положила их в пластиковый пакет, который мог сохраниться под ее телом, если огонь не поглотит все помещение.
Скалли не смогла удержаться от того, чтобы посмотреть в сторону другой камеры. Хотя она попыталась мысленно подготовить себя к худшему, но не сумела подавить сдавленный крик, когда увидела, что тоненькая струйка дыма превратилась в настоящий столб. Дразнящие маленькие всполохи огня время от времени взмывали вверх над матрасом. Стена за решетками и матрас уже занялись.
Уже так близко. Пожара не избежать. Она постаралась совладать со сбившимся дыханием, борясь с подступающей паникой. Ладно, пожара не избежать. Могла ли она еще что-то предпринять? Как бы болезненно это ни было, она заставила себя подумать о семье и напарнике. У ее братьев была своя жизнь. Они пережили бы ее смерть от рака и это тоже переживут. Ее мать найдет утешение в религии, а скоро у нее родится третий внук. Какой бы трагичной ни стала гибель ее второй дочери, Скалли не считала, что мать будет убита горем. Но Малдер? Она чуть не расплакалась, когда представила себе последствия ее смерти в огне.
Прямо сейчас он, наверное, убивает время, занимаясь всякой ерундой, как делал каждый раз во время скучного наблюдения. Каково ему будет потом осознавать, что он искал по радио спортивные ток-шоу, пока она умирала в своей камере? Она частенько усмехалась при мысли о том, что Малдер «остывает» в тюрьме в результате предпринятого им безумного риска. «По крайней мере, - думала она тогда, - он хоть какое-то время не будет влипать в неприятности». А потом шла вызволять его под залог и читала ему стандартную лекцию со слегка снисходительным видом. Он, должно быть, от души насладился тем, что они поменялись местами, и после ее смерти воспоминание об этом удовольствии будет для него подобно повороту ножа в кишках.
А хуже всего то, что огонь был одним из его главных страхов. Ее смерть станет воплощением одного из самых страшных его кошмаров, и он будет переживать его снова и снова в своем воображении, бесконечно терзая себя альтернативными вариантами развития событий. В своей голове он сделал бы что-нибудь иначе, и она избегла бы опасности, или сделал бы то же самое с тем же ужасным исходом. Он будет считать себя причиной произошедшего. Только вот он не был тому виной – это просто ужасный несчастный случай, ставший результатом множества незначительных факторов, то есть совершенно непредсказуемое событие.
Как он с этим справится? Она полагала, что степень его рисковости поднимется до таких высот, что «самоубийство» станет единственной адекватной причиной, указанной в его свидетельстве о смерти, которая не заставит себя ждать. Ей невыносима была сама мысль об этом.
Приняв решение, она вырвала пустые страницы из блокнота. Ручка дрожала, но слова давались Скалли без труда. Ей многое предстояло рассказать ему, и это был ее самый последний шанс. Может, она в состоянии предоставить ему достаточно комфорта и подбодрить его, чтобы помочь преодолеть первую волну скорби. Когда она закончила, то добавила эти страницы к уже имеющимся в пластиковом пакете, и убрала его за пояс. Улегшись на пол, она накрылась мокрыми одеялами и подогнула под себя ноги, свернувшись калачиком – не самая достойная поза для умирающего, но так ей по крайней мере было максимально удобно.
========== Шестая часть ==========
***
Ну и кретин же этот отец Мартин, прождавший два месяца, прежде чем проверить условия заключения сестры Кэтрин. Поначалу Малдеру даже нравилось его изображение в роли опрометчивого священника в повествовании Мелиссы. Живя в Оксфорде, он из любопытства брал уроки фехтования, и оказалось, что у него к этому природная склонность. Нет ничего плохого и в том, чтобы быть приманкой для женщин, хотя в этой жизни ему с этим как-то не очень везло. Теперь же только скука побуждала его продолжать читать, да к тому же у него возникло плохое предчувствие насчет судьбы священника и монашки. Их ошибки неимоверно раздражали его, потому что, как он подозревал, отражали их со Скалли провалы. Неужели Мелисса считала его полным растяпой в течение того времени, когда Скалли была похищена? Он не хотел рассматривать то, что означало ее изображение самой Скалли.
Малдер перевел взгляд на часы. Была уже половина двенадцатого ночи. Сын Зеба Смита должен быть дома к этому времени, так что можно предпринять первый шаг к отслеживанию посылки с собранными Зебом уликами от Линин Зет до офиса помощника директора Скиннера в Вашингтоне. Он набрал номер в Покателло и попросил пригласить к телефону Аарона Смита.
- Я слушаю.
- Мистер Смит, я специальный агент Фокс Малдер из ФБР, назначен для проведения расследования в Диггере. Мне нужна информация касательно посылки, которую вы отправили в ФБР по просьбе вашего отца. Летом он прислал в местный полевой офис пакет с фотографиями и информацией по нанесению увечий скоту.
- О, верно. Папа уже звонил мне. Он очень горд быть частью расследования ФБР. И мне интересно, что вы, ребята, об этом думаете.
- Мы считаем, что содержимое посылки, которую он передал вам для отправки в Айдахо Фоллс, изменилось по дороге из здешних мест и Вашингтон. Не могли вы случайно потерять какие-то бумаги из нее?
- Он сказал, что вы будете об этом спрашивать, и я напряг память. Он дает мне подобные пакеты для пересылки каждые полгода, так что я не хотел ничего напутать. На пути назад через Диггер я заглянул в офис шерифа Рейнольдса. Я хотел поинтересоваться, не думает ли он, что мой папа становится немного чересчур эксцентричным и не нужно ли за ним присмотреть. Шериф так не считал. Когда я уходил, помощник Хансен встал и вышел вместе со мной. Он сказал, что направляется в Бойсе с квартальной отчетностью касательно статистики преступлений, и предложил отвезти посылку в местный офис ФБР. Она была запечатана, пока находилась при мне, так что я уверен, что ничего не потерял. И мне не было любопытно: папа показывал мне все ее содержимое – дважды! – В смехе Аарона слышалась неподдельная нежность по отношению к отцу. – Папа тот еще фрукт, не правда ли?