- Тебе стоит узнать еще кое-что. Мама помнит, как просматривала эти записи после смерти тети Кейт. Она упаковала их и оставила в специальном хранилище вместе с остальными семейными документами из бабушкиного дома. Иными словами, когда мне исполнилось пять лет, они уже существовали.
- Это лишь означает, что у Мелиссы были бумаги, похожие на те, что твоя мать видела когда-то давно. Но кто-нибудь мог их подделать или подменить, – никак не хотел сдаваться Малдер.
Скалли должна была признать, что такой поворот событий был весьма маловероятен, но решила пока оставить этот спор.
Она заняла себя разглядыванием брошюрок, которые прихватила в ресторане.
- Я так понимаю, мы остановимся не в мотеле «Серебряный лебедь: постель и завтрак»?
- Верно, у нас номера в придорожном мотеле «Доброй ночи».
- Почему бы тебе в следующий раз не заказать их в «Серебряном лебеде». Там номера с каминами, горячая ванна, кровати королевского размера с теплым одеялом.
- Проблема лишь в том, что две ночи в таком отеле будут стоить нам квартального бюджета.
- Я знаю, но только представь себе как это здорово - нежиться в горячей ванне, а потом пить вино перед горящим камином.
Воображение Малдера услужливо нарисовало соответствующую картину: мокрая и розовая Скалли в махровом халате, завязанном на пояс, который то и дело норовит развязаться. Нет, воображать такое – не лучшая идея.
- Что-то ты часто поминаешь тепло, Скалли. Включить обогреватель посильнее?
- Нет, меня и так клонит в сон от духоты.
- Ну, тогда засыпай. Мы подъедем на место примерно к десяти часам.
Скалли не собиралась засыпать, но проснулась, только когда они заезжали на стоянку мотеля. До Диггера по-прежнему оставалось тридцать миль, но ничего ближе все равно не было. «Доброй ночи» знавал лучшие дни в пятидесятых, и Скалли оставалось только надеяться, что в номерах есть отопление и чистые ванные комнаты. Судя по тому, сколько времени они стучали в дверь управляющего, он, видно, спал в задней комнате. Круглый краснолицый мужчина с сонными глазами протолкнул бумаги для регистрации через конторку и даже не стал утруждать себя проверкой кредиток.
Малдер проводил Скалли до ее номера и ненадолго зашел внутрь, чтобы произвести рутинную проверку места. Завершив процедуру, он извиняющимся тоном попросил у напарницы ее странный манускрипт:
- Не хочется тебя дергать, я знаю, что ты с ног валишься, но мне совершенно нечего читать, а тут нет кабельного. Ты же знаешь, что у меня порой проблемы со сном, - застенчиво закончил он.
Скалли ощутила укол совести, когда чуть ли не в лицо Малдеру зевнула, вручая ему бумаги вместе с брошюрками, взятыми из «Кафешки у Вуди». Она так быстро приняла душ и почистила зубы, что едва обратила внимание на древнюю ванную комнату своего номера. В эту ночь она спала сном праведника.
Малдер же с отвращением обнаружил, что телевизор в его комнате вообще не работает, и похвалил себя за проявленную предусмотрительность.
***
Несколько месяцев отец Мартин и сестра Кэтрин занимались изучением греческого и делили между собой обязанности по уходу за больными прихожанами. Они действовали так слаженно, словно годами работали в паре. Сестра Кэтрин и думать позабыла, что когда-то испытывала одну лишь жалость к этому человеку. Даже оказавшись в изгнании, отец Мартин не потерял тяги к знаниям и был великолепным компаньоном для того, кто стремился чему-то научиться. Со временем отец Мартин сумел подавить воспоминания о порочности и тщеславии Рима - его и сестру Кэтрин поглотили ежедневные заботы об урожае, детях и погоде - и теперь всю свою энергию он направлял на изучение наук и познание таинств искусства врачевания. Эти двое так привыкли к рутинной совместной работе, что день казался им неполным, если они не встречались, чтобы обменяться слухами, наблюдениями и шутками.
В день Святого Дунстана сестра Кэтрин собиралась устроить второй весенний поход за дикими травами и лекарственными растениями. Когда она ходила к реке в первый раз, отец Мартин был занят приготовлением мираклей (3) на Пасху. Теперь же он с головой погрузился в подготовку к Троице и всевозможным приготовлениям к летнему празднеству.
- Ну почему вы выбираете такое время, когда я не могу пойти вместе с вами? Боитесь, что я превзойду вас в настаивании зелий и целебных трав? - поддразнил отец Мартин.
- Как вы знаете, я погодой не управляю, а ведь именно от нее зависит, когда лучше всего собирать те или иные растения. Завтра подходящее время для сбора окопника, и он-то мне как раз и нужен.
- Надеюсь, мои будущие пациенты с пониманием отнесутся к тому, что я смогу предложить им лекарства только из тех трав, что я собрал в середине лета и осенью.
- Глупости, каждый год приходит новая весна, - напомнила ему сестра Кэтрин в канун дня Святого Дунстана. Стоя у ворот монастыря, она помахала ему на прощание.
На рассвете подул едва заметный ветерок, и небо очистилось от туч. Вместо ворсяной монастырской рясы на сестре Кэтрин были старая льняная рубашка и синее платье из грубой ткани, которое ей подарила жена валяльщика. Грязь, собранную в этих походах, невозможно было вывести без стирки, а стирка шерстяных вещей – нелегкое занятие. К тому же в этой одежде было не так жарко: на платье можно ослабить шнуровку, а рубашку - расстегнуть у горла.
Сестра убрала голову белым льняным платком и отправилась в мастерскую за корзинами. Выбрав три самых больших, она поспешила в трапезную, чтобы взять хлеба и сыра для себя и юного Мэттью.
Кэтрин нашла своего помощника снаружи монастыря – он готовился чистить стойла. Когда Мэттью поднял на нее глаза, взгляд его выражал искреннее разочарование.
- Ой, сестра Кэтрин, я совсем забыл. Мне так хотелось поскорее разобраться с работой, чтобы Джоанна смогла поработать над моим костюмом Короля Лета для следующей недели.
Сестра понимала, что на ее лице, как в зеркале, отражается огорчение самого Мэттью из-за неловкой ситуации, однако осознавала, что не имеет права настаивать на собственных нуждах, иначе бедняга лишится единственной возможности предстать перед всеми в качестве Короля Лета в костюме, красивее которого ему уже не носить.
- Похоже, что сегодня мне придется потрудиться больше, чем я думала. Раз уж мне самой нести корзины, то я стану выбирать растения с особым тщанием и только самые лучшие. Из тебя выйдет милый и пригожий король, Мэттью. Я бы не хотела упустить возможность посмотреть на тебя в одном из творений Джоанны.
На его лице расплылась улыбка облегчения, и он предложил отнести самые большие из корзин обратно в мастерскую. Сестра Кэтрин согласилась и отправилась по тропе, идущей через вспаханные поля к западу от города.
Повсюду слышалось радостное птичье щебетание - кукушка и жаворонок отмечали наступление нового дня. Воздух наполнял аромат пробивающейся из земли зелени. Тепло и солнечный свет доставляли сестре Кэтрин особое удовольствие, когда она вспоминала, что этому великолепию предшествовала сырая холодная зима.
Полчаса спустя она дошла до места, где дорога изгибалась к югу от болота. Здесь молодая женщина свернула и направилась в сторону реки, которая граничила с густым лесом на западе. Там она обнаружила мелкие желтые цветки калужницы – они едва-едва распустились на солнышке - и неподалеку от них раскрылись пушистые розовато-белые бутоны трифоли. Часа два сестра Кэтрин двигалась к берегу и постепенно приближалась к кромке леса на востоке. Еще с прошлого года она помнила о хорошем месте для окопника в излучине реки. К тому времени солнце поднялось уже высоко, и сестра Кэтрин была рада густой тени деревьев.
Изучая место в поисках лаванды и колоколообразных бутончиков окопника, она вышла на поляну, где какой-то здоровяк в кольчуге справлял у дерева малую нужду. Они увидели друг друга одновременно, и он развернулся к ней, не потрудившись натянуть штаны.
- Бьюсь об заклад, что такого большого ты еще не видела, - усмехнулся мужчина.