— А как же, — пожал плечами юноша, с ненавистью вспоминая, как приходилось наизусть учить целые страницы из Ветхого Завета на латыни. Преподаватель благородного языка римских императоров в колледже почему-то считал, что латинская Библия, она же Вульгата, лучше всего годится для постижения красоты текста. Бриан был с ним категорически не согласен, предпочитая стихи Катулла, но кто его спрашивал-то…
— Так вот. Этот самый Навин был ничего себе полководцем. Чтоб я так жил, как он замордовал целые племена язычников с непроизносимыми именами. Всякие там иерамуфяне, газеряне и прочие — и всех наш бравый Йехошуа бин-Нун помножил на ноль, — временами Вечный Жид почему-то переходил на почти карикатурное еврейское произношение и становился похож на ювелира, каких Бриан тоже немало повидал в лондонском Хаттон-Гардене. — Но... таки что же вы себе думаете? Был один народец, с которым даже отморозок Навин предпочел не связываться.
— Родные евреи? — неудачно пошутил Бриан. Картафил уничтожающе глянул на него и отхлебнул из кружки.
— Ой-вэй, такой остроумный молодой человек, и до сих пор не выступает в ток-шоу! — саркастически проскрипел он. У Бриана, сделавшего каменное лицо, предательски покраснели уши. Откровенно насладившись этим зрелищем, старый бродяга продолжал, причем карикатурный акцент из его речи мгновенно пропал. Произношение стало безупречным.
— У бедолаг все шло через… кхм… задницу. Все, за что бы они ни брались. Не ловилась рыба, потому что в сетях, как их ни латай, все время были дырки. Толком ничего не росло на полях. Молитвы не помогали, хотя весь народ рыдал и воздевал руки к небу днями и ночами. Да что там, они могли на ровном месте навернуться, могли даже сломать себе палец, просто почесав за ухом. Феноменальное невезение. Навин, кстати, к тому времени уже разрушил Иерихон и не сомневался, что все делает правильно. Горящие глаза, горний свет, вот это вот все… Но когда разведчики, которых он послал, чтобы как следует разузнать все об этом племени — ну не помню я его названия, хоть убей! — вернулись и рассказали, что они видели, даже у Йехошуа бин-Нуна волосы встали дыбом. Он строго-настрого, под страхом смерти запретил своим воинам прикасаться к чему-нибудь, брать трофеи и даже осквернять свои мечи и кинжалы кровью невезучих иноверцев. Вместо этого Навин неделю кряду молился в уединении, и так получилось, что небесный огонь сошел из облаков и выжег всю территорию похлеще напалма. Содом, часть вторая. Сразу подсказываю - не трудитесь, в Ветхом Завете вы об этом ничего не найдете, поскольку Навин был умным человеком и приказал держать все в строжайшем секрете, — Ян Родуин немного помолчал, облизывая тонкие сухие губы.
— Но если все было так, откуда же взялась эта, как вы говорите, напасть? — скептически осведомился Бриан, уже прикидывая, как бы ловчее выпроводить странного старика.
— Похоже, кто-то из воинов ослушался приказа. И решил прихватить что-то «на память». Какую-нибудь золотую цацку, я полагаю. А вместе с ней и это… этого. Честно говоря, до сих пор не понимаю, как этот осколок изначального Хаоса попал к несчастному племени. Скорее всего, достался от еще более древних народов, населявших когда-то те места. А может быть, благополучно пережил библейский потоп, отлежался в иле и был выкопан каким-нибудь бедолагой, расчищавшим свое поле. Да неважно это, черт возьми! Важно другое. От Навина, от всех его воинов и врагов не осталось даже праха, но вот мне феноменально «повезло», — старик умудрился произнести последнее слово так, что в нем отчетливо слышались кавычки. — Ах, молодость! Нет в ней ни страха смерти, ни уважения к мудрости старших, ибо сказано, что… а, я опять отвлекаюсь.
— Короче, — взгляд Вечного Жида потяжелел, заострился, в зрачках будто отразилось блестящее кривое лезвие сики, и Бриан увидел, что на самом деле перед ним сидит вовсе не ветхий бродяга, а убийца, повидавший за свою невообразимо долгую жизнь такое, чего обычному человеку не понять. — Я тогда шатался с одной веселой компанией. Шайкой, проще говоря. Грабили мы старые мавзолеи, склепы, не брезговали руинами. Веселились, как могли, не верили ни во что, кроме золота. Больше золота — славно. Еще больше? — да просто отлично! Подколоть одинокого прохожего? Как чашку воды выпить. Правда люди подобрались разные. Вот был у нас такой паренек — Ионафан, так он до скрежета зубовного ненавидел римлян, не упускал случая кому-нибудь перехватить глотку, будь то пьяный легионер из гарнизона, или чиновник. Отморозку плевать было на то, что потом все кругом стоит на ушах, облавы и допросы. У него-то самого не было ни кола, ни двора, а всю родню как раз эти самые римляне и выкосили под корень. Так что Ионафан был идейным, хотя и грабежей не гнушался. Тогда про сикариев никто и слыхом не слыхивал, это потом, через несколько десятков лет они вошли в моду — что ни случись, во всем сразу обвиняли ужасных сикариев, даже если соседская коза напоролась боком на какой-нибудь сучок. Караул, люди добрые, Белянку мою сикой ткнули, не иначе! Но смех смехом, а наш Ионафан как раз был из таких, и кровищи на нем было больше, чем на мяснике со скотобойни. А с виду – улыбчивый, вежливый, старушке всегда поможет, калеку переведет через улицу… Ну, это я сейчас вам, юноша, рассказал, чтобы вы понимали, с кем я тогда якшался.