Это потом уже Мануанус объяснил нам с Варом (если, конечно, объяснением можно было назвать отдельные слова с чудовищным акцентом, из которых наша образина составляла свою речь), что мануанусы никогда не выглядят страшными для тех, с кем рядом решили обитать. Просто уродцы, невозможные создания, ничуть не ужасные — и только. Но вот для чужих это реальные монстры. Я не уверен, что понял, но кажется, Инферналис объяснил, что когда его запечатывали в гробницу, в полном составе полег целый отряд тяжеловооруженных воинов, и два мага с ними в придачу. Они полагались на свои освященные мечи, заговоренные щиты и проверенные молитвы.
Вышло как-то не очень. В конце концов, маги победили и сумели наложить печать на двери гробницы — но тут же и сами отбросили копыта, досуха высосанные противостоянием злу. А запертому монстру пришлось отчаянно скучать несколько сотен лет.
— Не надь такь! — укоризненно потряс когтистым пальцем Мануанус и обиженно посмотрел на нас, будто гробницу построили именно мы.
Примерно то же самое получилось и сейчас. Засидевшаяся мадам расчесывала свою розовую шерсть, а потом решила пошалить. Ну в крови это у нее… или что там у них вместо крови, ихор? Не удержалась и стала приставать к таким видным мужчинам. Нас в Варом она, понятное дело, исключила из списка, памятуя о крепких затрещинах от деда и отца. Но за столом сидели еще четверо, и эти четверо оказались оч-чень любопытными объектами для флирта «мануанус-стайл».
Недолго думая, Блять прихватила за коленку первого, кто попался. Понятное дело, попался ей сам Аль Капоне. Ну, а потом паренек уронил карты…
— Не тронь меня! — Капоне забился в угол и выставил впереди «кольт». — Изыди!
— Неть! Амь! — розовошерстная захихикала и ухватила Аля точно между ног.
— Ым-м! — выпучил глаза гангстер. Джек МакГурн дернулся к своему пистолету, второй «бык» рванулся к вешалке, сдергивая оружие за ремень, и мы с Варом приготовились к неприятностям. Но тут на паб обрушилась невозможная, вязкая как кисель, тишина, будто сверху кто-то вылил ведро жидкого льда.
По столу, небрежно распихивая лапами карты, шествовал Мануанус Инферналис. Он остановился перед Джеком МакГурном, который силился нажать на спусковой крючок и не мог, увязнув в остановившемся времени, точно муха в янтаре. Мануанус заглянул в помутневшие глаза «ирландского сицилийца» и оскалился во всю ширину пасти. МакГурн, лицом похожий на статую из белого мрамора, не мог пошевелиться, и только зрачки его глаз расширились во всю радужку.
— Неть, — что-то увидев в глубине этих зрачков решил Мануанус. Щелкнул костистыми пальцами. — Не смерьть. Бежать. Шпать!
Потом он повернулся к замершему Капоне и радостно сопящей на нем Бляти.
— Брысь! Оставь! — прошипел он.
— Неть! — заныла та. — Жить с нимь! Брать! Хвать! Сладь!
Инферналис вздохнул, вышло это у него как-то совершенно по-человечески.
— Мать-перемать, — непривычно длинно выразился он и почесал за ухом. — Внукь!
Существо в криво напяленной бейсболке тут же возникло прямо перед ним.
После короткого спора решение было принято — а мы двое могли только сидеть и смотреть. Хотя краем глаза я заметил, что Вар, похоже, вовсе не застыл. В его глазах прыгали веселые искорки, а пальцы поглаживали шершавую рукоять сантоку по прозвищу Зангецу. «Надо же, — изумился я. — Вот она, особая кухонная магия!» Я рискнул пошевелить головой, и понял, что преспокойно могу это сделать. Видимо, на своих умение Мануануса не распространялось — ну, или он сам так решил.
— Брысь с нимь, — распорядился Инферналис. Потом с невыразимым презрением пожал щетинистыми плечами и добавил совершенно без всякого акцента. — Вульгарисы…
Обрадованная Блять схватила замершего и пучащего глаза Аль Капоне и поволокла его к дверям, каким-то образом ухитрившись взвалить тучного гангстера на свое тщедушное тельце. Обернувшись к вешалке, Мануанус ухмыльнулся, и мне на долю мгновения показалось, что я успел уловить его настоящий облик. Нечто совершенно чудовищное, неописуемое словами, кошмарное — дохнуло в меня ледяным ужасом, милосердно чиркнуло по мозгу и тут же исчезло, не давая возможности запомнить и увидеть целиком.
Инферналис ткнул когтем в сторону «быка», отчаянно тянувшегося к «томмигану». Коротко прошипел что-то. Здоровенный детина дернулся, почернел, открыл рот в беззвучном вопле. И тут же просто осыпался мелкими черными чешуйками пепла, как догоревшая сигарета. Мертвеца на полу постигла та же участь. А Джек МакГурн, двигаясь, как сомнамбула, взял со стола свою шляпу, перекинул через согнутую руку пальто, сунул «кольт» в кобуру и на негнущихся, будто деревянных ногах пошел к двери паба, повторив путь безвольной тушки Капоне, которого уже и след простыл. Медленно открыл ее и вышел на улицу.