Дверь хлопнула, медленно и тускло прозвенел колокольчик. И тут же растаяло ощущение ледяного кома в желудке.
За столом было пусто. Только дымился в хрустальной пепельнице окурок контрабандной «короны», лежали россыпью карты, да на полу рядом темнели две кучи пепла.
— И что это было? — мрачно спросил Варфоломей. По углам завозились и зашуршали. Мануанус почесал пузо и жалобно сказал:
— Блять — неть! Никто не хвать!
— За это я тебе, пожалуй, даже благодарен, — подумав, согласился повар. — А убивать тех двоих точно надо было?
— Неть, — сокрушенно сказал Инферналис, соскребая с лапы засохший томатный соус. — Онь стрелять, я кусь. Второй — не я.
— Я за шваброй, — хмуро сказал Варфоломей. И вдруг крепко зарядил себе по лбу ладонью, взревев раненым медведем: — Да пицца же, блин! Сухой закон ваш, так-перетак!
Повар рванулся в сторону кухни, по пути рассказывая, что он обо всем этом думает.
Фараон проводил его взглядом, вздохнул, зашел за стойку и взял совок с метелкой.
Он успел собрать весь пепел, которого оказалось на удивление немного, и аккуратно ссыпать его в мусорное ведро. Успел налить себе виски и примоститься за столиком.
Колокольчик снова звякнул.
— Вечер добрый, — на пороге кто-то стоял, стряхивая с плаща крупные капли дождя. — Не видел раньше этого места. Неужели кто-то плюет на «сухой закон»? Глазам не верю. В таком случае, может быть у вас найдется что-нибудь покрепче чая, мистер?
Гость шагнул в зал и спохватился.
— Кстати, я нашел прямо у вашего порога шляпу. Отличная «федора», похоже очень дорогая. И метка есть, — он замешкался, — да, точно. «Эй Си». Не ваша?
— Повесьте вон там, на крючок, — отозвался Фараон. — Думаю, у хозяина эта шляпа не одна, хотя как знать? Проходите, мистер, сейчас что-нибудь сообразим.
Гость шагнул под лампу, и свет очертил молодое лицо с гладко выбритым крепким подбородком. Мелькнул шрам на лбу.
— Эрнест, — протянул он руку, которую Фараон незамедлительно пожал, — если уж у вас водится виски, то плесните как следует, не скупясь. Я весь промок, как собака. Не люблю большие города, а Чикаго в особенности. Если бы не дела, сроду бы не приехал сюда из Вайоминга. Какая там охота, вы бы только знали!
Говорил он рублеными, четкими фразами, точно печатал их на пишущей машинке.
— Знаю, — засмеялся валлиец, сноровисто разливая по стаканам виски, на этот раз другой, с терпким, дымным запахом. Он пододвинул стакан гостю, а сам взял второй.
— За что выпьем? — спросил посетитель, откидывая ладонью со лба густые темные волосы.
— Давайте… — Фараон на мгновение задумался, потом улыбнулся. — Давайте за прощание с оружием. Да, пожалуй. Прощай, оружие! — повторил он с удовольствием и выпил до дна. Мужчина изумленно поглядел на него, не донеся свой стакан до губ.
— Откуда вы знаете? Это же название моей книги… Но роман только что вышел из типографии…
— Я много что знаю, мистер Хемингуэй, — рассмеялся хозяин паба. — Пейте. Сегодня нам никто не помешает.
Глава 10. Непотопляемый
Лондон. Май 1912 года.
— Продолжим, — судья был деловит и краток. На самом деле сэр Джон Бигман, за плечами у которого было множество громких судебных дел, просто очень устал. С тех пор, как началось разбирательство по этому кораблекрушению, прогремевшему по обе стороны Атлантики, судья только и делал, что перечитывал машинописные копии допросов свидетелей, увесистые тома морского права и просматривал целые груды чертежей. Судья чертовски хотел спать, но времени на это не было — общественность требовала призвать виноватых к ответу. Оставалось только понять, кто же они — эти самые виноватые.
— Вызывается свидетель Чарльз Джоуин, — бесцветным от усталости голосом произнес Бигман и негромко стукнул судейским молотком по столу — почти не коснулся полированного дерева специальной подставки.
— Вы были пекарем на лайнере «Титаник», принадлежавшем компании «Уайт Стар Лайн»?
— Да, Ваша че… Ваша милость… Ваша… — худощавый мужчина со щегольски нафабренными усами запнулся и покраснел.
— Обращайтесь ко мне просто «судья». Давайте уже оставим все эти церемонии, мистер Джоуин.
— Как скажете, Ваша… судья. Да, я устроился на «Титаник» перед самым выходом в море. Только не пекарем.
— Нет?
— Главным пекарем, судья. Под моим началом была еще целая команда. Славные ребята. Почти все там остались…