— Не ори ты так, — поморщился бывший диктатор. — Все тебя прекрасно слышат. Говори ясно: кого ты узнал?
— Это человек Мария Гратидиана… — запыхавшийся Евтерпий еле ворочал языком. Принюхавшись, Вар почувствовал отчетливый запах алкоголя. Похоже, пока их не было у стола, вольноотпущенник для храбрости приложился к оставленному без присмотра виски. «Точно. Вино-то я так до сада и не донес. Ах ты, скотина! Если выпил мой «Лафройг», я из тебя евнуха вольноотпущенного сделаю!» — мстительно подумал повар из «Дубового Листа». Потом он перевел взгляд на Суллу и увидел, как в зрачках квирита разгораются нехорошие красноватые огоньки.
— Гратидиа-ан… — протянул Луций Корнелий почти с нежностью. — Надо же… Какая мертвая змея выползла из-под колоды. И всюду эти поганые Марии. Ну и дела. Башку-то этому племяшу Гая Мария, любителю погреть руки в городс кой казне — оттяпал Катилина, а потом принес мне. Чего же они не пошли убивать Катилину?
— Луций Сергий в отъезде, — кашлянул префект Цезонин.
— Ну, тогда все ясно. Отъехал дружочек Катилина, да как вовремя… Надо было выкорчевать с корнями всю эту семейку, невзирая на пол и возраст! — неожиданно рявкнул Сулла так, что все вздрогнули. Тяжело дыша, бывший диктатор несколько раз взмахнул руками, точно опуская лезвие меча на шею кому-то воображаемому. И так же мгновенно римлянин успокоился.
— Теперь все проясняется, — Марк Сульпиций Цезонин что-то старательно черкнул стилом на восковой табличке, извлеченной из-под плаща. — Ясно, кто будет задержан и обвинен в покушении на убийство.
Он поднял на нас глаза.
— Луций Корнелий! Позволь оставить моих людей на твоей вилле. Сегодня вы справились сами, и это доказывает, что боги к тебе благосклонны. Но сам знаешь — они же и переменчивы.
— Это верно. Пусть остаются, — рассудительно кивнул Сулла. Кинул взгляд на центуриона Скарона.
— Марк, ты будешь за старшего.
Цезонин, хотя приказ отдавали его служащему, промолчал. Потом поспешно попрощался и вместе с единственным кольчужным солдатом — похоже, личным охранником — рванул в Рим так, будто за ним гнались фурии, лемуры и подземные боги, вместе взятые, которые угрожали его съесть живьем.
— И не поленился жопу об седло бить, — равнодушно глядя ему вслед, заметил бывший диктатор. Потом повернулся и пошел на виллу, бросив через плечо:
— Марк, заводи своих. Разместитесь в летней пристройке, там чисто. Евтерпий, проводи! А потом, — он ткнул пальцем в грудь вольноотпущеннику, — сделай так, чтоб здесь уже появился кто-нибудь из рабов и прибрал весь этот бардак. И побыстрее, ясно? Не вилла, а скотобойня…
— Будет сделано, мой господин, — Евтерпий кивнул и поманил за собой Скарона с его подчиненными. Снова скрипнул засов калитки, вползая в свои пазы, и мы пошли обратно к столу.
— Странно, — вдруг пробормотал Сулла еле слышно, будто самому себе, — такая долгая ночь…
Фараон и Вар
Вокруг стола в саду все выглядело и впрямь так, будто здесь потрошили скот. Пять трупов валялись по всему саду в самых неприглядных позах, под ногами хрустели осколки стеклянных бокалов. Я вспомнил о чернявой рабыне и заозирался, пытаясь понять: в какой куст я ее так лихо зашвырнул-то? Ага, похоже, вон в тот — от бедных цветов мало что осталось. Но в кусте уже никого не было. Похоже, девчонка пришла в себя и забилась в какой-нибудь угол от греха подальше. Я ее понимаю.
— Вот же черт! — Фараон, до этого спокойный, как танк, вдруг изрыгнул длинное латинское ругательство, поминающее сношения с онаграми, верблюдами и свиньями в разных сочетаниях, и досадливо плюнул. Сулла, которого мы уже не стеснялись совершенно, ухмыльнулся, слушая эту словесную конструкцию.
— Что такое, Авл Мурий? — спросил он. Потом встревожился:
— Только не говори, что у тебя больше не осталось этого чудесного жидкого огня! «Вис-ки», — проговорил он, тщательно выделяя слоги. — нет-нет, я не переживу такой утраты!
— Этого виск-ки, — подражая римлянину, ответил Фараон, — у меня еще добрых полмешка! Нет, тут другое.
Он поколебался, глядя на повара, потом вздохнул:
— Нет, твои ножики для этого поганого дела я просить не стану… Обойдусь кинжалом — о, вот этот подойдет, — он подобрал пугио, валяющийся рядом с трупом бандита, которого заколол Сулла. — Так, где там этот жмурик, которому я попал в грудь?
— Ты что собрался делать? — оторопело спросил Варфоломей, глядя, как валлиец со зверским выражением лица примеряется кинжалом к трупу с дыркой в груди.
— Корректирую историю обратно! — хмуро отозвался его товарищ. — Представляешь, вот приедут сейчас из Рима какие-нибудь дознаватели, заберут эту тушку и начнут ее вскрывать, чтобы понять, от чего отбросил копыта бедолага? А там — здоровенная никелированная пуля! И вся история насмарку!