Он шагнул к Мароции и, прижав ее к стене, начал грубо и неумело ощупывать ее, норовя залезть под платье. Мароция, шипя, как кошка, отбрыкивалась от него и норовила расцарапать тому лицо. Гуго распалялся все больше, и положение девочки скоро бы совсем осложнилось, если бы Гвидо в какой-то момент не одернул брата:
– Перестань!
Гуго отмахнулся от брата, на мгновение отвлекшись от Мароции. Этого вполне хватило Мароции на то, чтобы, больно ударив Гуго ногой по голени, оттолкнуть шкодников и броситься бежать. Гуго кинулся за ней. Но Мароция бежала с таким отчаянием, что нахалу оставалось только крикнуть ей вслед:
– Настанет день, и ты сама будешь умолять меня об этом! И я вытру об тебя ноги!
Мароция вбежала в детскую залу. Сердце ее бешено колотилось, она была вне себя от страха и унижения. Но она не стала ябедничать никому из слуг, а, усевшись за стол, постаралась обдумать план мести. Она видела – так всегда поступала ее мать, в трудные минуты та, прежде чем решиться на что-либо, также всегда находила время для спокойного обдумывания своих планов. Действовать немедленно, реагируя на только что случившееся, опрометчиво, говорила Теодора, в такие минуты эмоции преобладают над разумом. К тому же за столом Мароция никого и ничего не боялась – вокруг шныряли слуги, и Гуго в их присутствии при всей своей заносчивости не смог бы к ней приставать.
Гуго появился в зале спустя минуту. Кинув презрительный взгляд на Мароцию, он потребовал себе вина. Слуга его мягко отказал ему, напомнив, что ранее молодой господин уже осушил три кубка и ему, стало быть, достаточно. Гуго разразился совсем не детскими ругательствами и, схватив слугу за горло, повторил свое требование. Слуга, весь покраснев от унижения, спустя минуту принес ему кубок и дрожащими руками передал его. Гуго быстро опустошил кубок, неотрывно разглядывая Мароцию. План мести ею меж тем был создан.
Мароция выскользнула в триклиний, где пировали взрослые. Оглядев залу, она увидела свою мать, которая что-то весело щебетала в компании двух бургундских сеньоров, а те без зазрения совести в упор пялились на ее грудь. Мароция даже смутилась, немедленно вспомнив слова Гуго, но взяла себя в руки, пообещав себе после разобраться со своими мыслями. Подойдя к матери, она начала ей нашептывать на ухо. Теодора изменилась в лице, глаза ее на секунду гневно сверкнули, но Мароция удержала ее и продолжала что-то торопливо говорить на ухо. Наконец Теодора зло улыбнулась, кивнула головой, и, встав из-за стола, подошла к своим слугам, охранявшим ее багаж. Порывшись в небольшом сундуке, она протянула Мароции маленький пузырек с какой-то жидкостью.
Вернувшись в детскую залу, Мароция заметила Гуго, который тут же при виде нее встал в боевую стойку. Она с вывозом прошла недалеко от него, окидывая его нарочито томным взором, от которого глаза у Гуго вспыхнули дьявольским огнем. Он неминуемо подсел к Мароции.
– Что, передумала? Я видел, что ты подходила к своей матери. Она объяснила тебе все выгоды моего к тебе внимания, и ты теперь зовешь меня?
Мароция ничего не сказала в ответ, а, подозвав слугу, попросила вина. Слуга поклонился.
– И мне! – крикнул вдогонку Гуго. Слуга решительно и твердо покачал головой.
– Приходила ваша матушка, мессер Гуго, приходила благородная графиня Берта и строго-настрого запретила вам более подавать вино.
– Я приказываю!
– Моя хозяйка – графиня Берта, и я беспрекословно повинуюсь ей. Вы выпили уже много, мессер Гуго.
Последовала очередная порция ругательств со стороны молодого графа. Гуго своим взрослым, как он считал, обращением со слугами определенно старался произвести впечатление на юную римлянку. Тем временем Мароции поднесли кубок.
– Дай мне своего вина! – понизив голос до шепота, сказал Гуго.
– Почему ты мне приказываешь?
– Я хочу вина, наглая плебейка! Твой удел выполнять мои приказания!
Мароция хитро улыбнулась. Приблизив свое лицо к лицу Гуго так, чтобы он чувствовал ее сладкое дыхание, она сказала:
– Да. Моя матушка рассказала мне, кто ты есть, кто твои предки, и убедила меня вести себя с тобой послушно и ласково. Я согласна исполнить твои желания. Когда ты станешь королем, не забудь и призри меня!
И она протянула ему кубок. Гуго моментально осушил его (слуга, издали заметив это, издал страдальческий стон) и умильно захихикал:
– Ты думаешь, что ты меня интересуешь, соплячка? Меня, которого ублажали самые роскошные женщины Бургундии?
– Ну как знаешь, милый граф! Роскошные женщины от тебя теперь и так не убегут, а меня у тебя может перехватить твой братец Гвидо! Он так забавно смотрит на меня. А он славный!