Эпизод 23. 1658-й год с даты основания Рима, 18-й год правления базилевса Льва Мудрого, 4-й год правления императора Запада Людовика Прованского (19—21 июля 904 года от Рождества Христова)
Вечером следующего дня в обеденную залу графского дворца в Виченце, где обильным ужином угощался король Беренгарий в небольшой компании своих ближайших соратников, был доставлен гонец с письмом от сиятельного графа Адальберта. Беренгарий как раз расправлялся с великолепнейшим утиным жарким, и приезд гонца из вражеского лагеря встретил усталой презрительной улыбкой.
— Очередное требование упасть на колени перед великим императором, не так ли?
— Сиятельный граф Адальберт, маркиз Тосканы, предлагает вам это письмо к личному прочтению или в компании доверенного чтеца!
— У меня нет более доверенного человека, чем тот, который приехал сюда от моих друзей из Рима! Ваше преподобие, не сочтите за труд проследовать ко мне в спальню, — Беренгарий вздохнул, бросая прощальный взгляд на недоеденное блюдо, и повернулся к статному священнику, возвышавшемуся над всеми за этим столом.
Беренгарий и священник проследовали в спальню, где священник зачитал письмо Адальберта:
— «Убедившись в глубокой порочности человека, надевшего на себя корону императора, я преклоняю колена пред властью и могуществом вашим и предлагаю в ночь, следующую за нынешней, прийти в Верону и взять по праву то, что вам принадлежит. Я даю вам клятву, заверенную письмом этим, что ни один воин моего войска не поднимет меч против вас и ваших людей, а стража откроет вам мост и ворота в северную часть Вероны. В воле Господа и в вашей воле и силе разрешить войну с бургундским королем скоро и в прославление имени своего».
Реакции Беренгария пришлось ждать несколько минут. Король размышлял.
— Это именно то, о чем вы меня предупреждали, ваше преподобие?
— Да, именно такой план был разработан Сергием и одобрен главными патрициями Рима, Тосканы и Сполето.
— И отстраненность Альбериха от поддержки мне из той же истории?
— Да.
— Что если Адальберт решится вести игру еще более сложную, и в Вероне меня будет ждать засада?
— Вам ли не опасаться его?! Когда имеешь дело с Адальбертом, ни в чем нельзя быть уверенным наверняка. Однако помните, в этой войне Адальберт преследует свои интересы, а не Людовика, и именно на Адальберта ставит папа Сергий, именно ему он прилюдно обещал свою поддержку. Не получив сегодня согласия от вас, Адальберт наверняка попробует сам атаковать своего бургундского родственника, ведь, по нашим данным, большинство воинов, находящихся сейчас в Вероне, являются его вассалами. Но, видно, таков Адальберт, большой любитель загребать жар чужими руками.
— Но может, тогда действительно стоит оставить Адальберта с Людовиком один на один? Мне не придется, в таком случае, подвергать опасности жизнь своих воинов.
— В этом случае вы, ваше высочество, решите проблему в лице одного лишь Людовика. Проблемы в лице Тосканы и Бургундии останутся, только вместо Людовика с бургундскими знаменами сюда придет юный, но уже, по слухам, весьма прыткий Гуго Арльский.
— Чем папе Сергию так неприемлем союз с Фриулем и Вероной?
— По всей видимости, землями, которые он хотел бы присоединить к Пентаполису. Землями, обещанными папскому престолу еще сполетскими Гвидонидами.
— А вам, ваше преподобие, какой интерес принимать участие в моей судьбе? На что рассчитывает Болонская епархия, поддерживая меня? — с интересом спросил Беренгарий.
— Болонская епархия просит не забыть этой помощи. Моими же действиями, не сочтите за глупость, легкомыслие и греховность, руководит любовь к женщине, красивее и мудрее которой я не встречал.
Беренгарий улыбнулся.
— Я думал, что воин-епископ — уже само по себе нечто из ряда вон выходящее, но влюбленный воин-епископ делает вас, отец Иоанн, уникальнейшим из живущих. О, я нисколько не порицаю вас за ваши страсти, — в конце концов, кто им не был подвержен? — и, главное, я не имею права судить вас. К тому же я сам был очевидцем ваших усердных и искренних молитв, которые мы произносили бок о бок, и, несмотря на сказанное вами, мое представление о вас как о благочестивом христианине не поколебалось.