Легкий стол, легкое вино, зажженные факелы по стенам приемной. И знатные люди повели неспешный разговор.
— Я думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что дальнейшее противостояние ваших и моих воинов в Риме нелепо, противоречит христианским заповедям и невыгодно ни одной из сторон, — певуче начал Адальберт. — Я отдаю должное воинской доблести мессеров Теофилакта и Кресченция, но силы ваши небеспредельны, запасы оружия, воды и еды небезграничны. Рано или поздно Замок Ангела падет, но нужна ли Господу кровь столь достойных христиан?
В разговор вступил Сергий, чем вызвал гримасу ненависти со стороны Берты, в душе проклинавшей предателя:
— Истоки вашего противостояния, сиятельный граф, действительно нелепы, но я позволю себе ответить за мессеров Теофилакта и Кресченция, обратив ваше внимание, что данные христиане и воины по-другому воспринимают произошедшие события, и прежде всего, не считают находящегося в базилике Святого Петра кардинала Христофора законно избранным папой, так как настоящий и законный папа Лев томится сейчас в темнице Ватикана. Милесы Теофилакт и Кресченций до конца исполнят свой долг перед папой Львом, и, если волею Господа им суждено будет сложить свои головы в этих стенах, они не пожелают для себя лучшей участи.
— Отдаем должное безусловным добродетелям милесов Теофилакта и Кресченция, но напомним вам, что выбор в пользу папы Христофора был сделан Сенатом, Церковью и городом, — заметила Берта.
— Еще ранее все перечисленные вами сделали выбор в пользу Льва, который и по сию пору жив и здоров, пусть и пребывает в неволе. Помимо папы, Христофор, против всех правил и законов, заключил под стражу каждого неугодного ему священника, Сенат аналогично арестовал Анастасия, а положение Теофилакта и Кресченция сделал мало чем отличающимся от арестантского! — возразил Сергий.
— Но в наших силах все это изменить, — выдавил из себя улыбку Адальберт, найдя возможность повернуть разговор из русла обвинений в русло поиска компромисса, — Есть ли возможность, при определенных условиях, получить ваше признание относительно произведенного Римом выбора?
— Мы готовы выслушать эти условия, мессер граф, — сказал Теофилакт.
— В обмен на ваш уход из замка и роспуск ваших вооруженных отрядов святейший папа Христофор и я, граф Адальберт Тосканский, клятвенно пообещаем, прежде всего, сохранение жизни вам, вашим семьям и вашим слугам, то есть всем тем, кто по сию пору находится в стенах крепости. Далее, правом, дарованным ему свыше, папа Христофор возвратит вас и ваши семьи в лоно кафолической церкви. Далее, мы возместим вам все ваши убытки, понесенные в результате разграбления вашего имущества. Мы восстановим вас в звании сенатора Рима, а вам, мессер Теофилакт, вернем должность судьи. Ко всему прочему, к вашему графству Тусколо будет присоединено несколько поместий в Лацио, на данный момент принадлежащих папскому трону.
— Ну а как насчет должности главы римской милиции и звания консула Рима? — спросил Теофилакт.
— Увы, это требование, мессер Теофилакт, является для папы Христофора и Сената чрезмерным. Но мы можем клятвенно и письменно гарантировать, что ваши звания сохранятся за вами не менее, чем на три года.
— Я так понимаю, что данную клятву готовы принести все члены вашей семьи, — лукаво спросил Теофилакт, помня, какую юридическую уловку в свое время Адальберт использовал против Беренгария Фриульского.
— Без сомнения. Посему вся моя семья пред вашими глазами. Итак, ваше мнение, мессер?
После некоторой паузы Теофилакт ответствовал: