– Но ведь существует какое-то объяснение…
– Мы обращались к ученым, в институт имени Сербского. Феномен Беловой изучали лучшие специалисты страны. Эту женщину обследовали под микроскопом: ее кровь, записи биотоков головного мозга и так далее. Ты можешь затребовать все медицинские документы и неделю читать разные выписки и справки, спотыкаясь на непонятных терминах. В итоге, когда разберешься, узнаешь, что с точки зрения современной науки Белова нормальный человек, без ярко выраженных отклонений и патологий. Я знаю одно: она не впадает в транс, не бьется в припадках, просто рассказывает о том, что видит. Или видела. Если хочешь знать, каков процент раскрытых с ее помощью преступлений, отвечу: сорок на шестьдесят. Не в пользу Беловой.
– Сорок процентов… Хм, это неплохо.
– Для начала предоставь ей все материалы, собранные по делу. Не дави на нее, не торопи, отнесись к человеку уважительно. А там уж как кривая выведет.
Виктория держала нож крепко. Положив большой палец на край лезвия, она готовилась нанести прицельный удар, от которого не будет спасения. Джейн остановилась, уперевшись спиной в стену. Дальше отступать некуда. Рука с ножом пошла снизу вверх. Джейн, выбросив вперед левую руку, успела перехватить запястье Виктории и со всей силы крутануть предплечье по часовой стрелке. Виктория, не ожидавшая такого сопротивления, вскрикнула, но нож не выпустила. Левой рукой ударила Джейн открытой ладонью в глаз, и та, вскрикнув от боли, ослабила хватку.
– Зараза, – прошипела Виктория, – недолго тебе осталось… – И снова замахнулась ножом.
Джейн подумала, что сил больше не осталось и эту схватку она проиграла. Но есть последний шанс, он всегда остается… Джейн что есть силы ударила Викторию кулаком в грудь, а потом в нижнюю челюсть, но та лишь зарычала, продолжая метить ножом в горло. И вдруг лампочка над дверью замигала и погасла. Что-то металлическое упало на бетонный пол – это нож вывалился из раскрытой ладони. В ту же секунду Виктория всей массой навалилась на Джейн, прижала ее к полу, схватила за волосы, рванула голову на себя, затем оттолкнула.
Джейн ударилась затылком о бетонный пол и увидела в наступившей темноте, как перед глазами рассыпался и замигал разноцветными огоньками праздничный фейерверк. Неожиданно в камере вспыхнул ослепительный свет, и Джейн, открыв глаза, увидела над собой лицо Виктории.
– Умри, гнида! – хрипло прошептала та, с новой силой сжимая горло своей жертвы. – Ну, ну… Давай… Сдохни…
И тут лампочка снова замигала и погасла. Теряя силы, Джейн в темноте шарила рукой по полу. Нож должен быть где-то здесь. Но вот за дверью раздались чьи-то шаги. Лязгнул засов. Или эти звуки лишь послышались ей? Она ловила воздух широко раскрытым ртом, но воздуха не было. От напряжения носом хлынула кровь. Онемевшей рукой Джейн еще раз провела по бетонному полу, и кончики пальцев наткнулись на что-то твердое и острое. Кажется, лезвие ножа… Вдруг она увидела черный абрис человеческой фигуры, наклонившийся над Королевой Викторией.
– А-а-а-а! А-ам-ам!..
Кто это крикнул? Звук прокатился под сводчатым потолком комнаты, эхом разнесся по коридору, вернулся обратно и наконец стих. Тело Виктории обмякло, пальцы, сдавливающие шею, потеряли твердость. Падая, Королева Виктория прижалась к Джейн мокрой щекой. Сделав глоток воздуха и еще вдохнув, Джейн лишилась чувств.
В тот день удача не улыбнулась Диме Радченко. Все утро он мотался по коридорам казенных учреждений. Переходя с этажа на этаж, обошел десяток кабинетов, стараясь выяснить, куда и с каким диагнозом госпитализирован воспитанник детского дома «Солнечный круг» Коля Степанов.
Поскольку ни в комитете образования, ни в комиссии областной думы по здравоохранению даже не подозревали, что такой ребенок существует на свете, пришлось зайти с другого конца. Дима позвонил старому приятелю Анатолию Васильеву, известному человеку в областной коллегии адвокатов. Васильев имел частную практику в Калуге и лично знал половину города.