– Это как же?
– При себе пострадавший имел квитанцию из прачечной на имя Николая Степанова. Других документов не обнаружено. Судя по всему, это какой-то бродяга и услугами прачечной он не пользовался. Кстати, как установило вскрытие, мужчина скончался от побоев. У него обширная внутренняя гематома мозга.
– Зачем ты мне это рассказываешь? Я не интересуюсь жизнью бродяг.
– Чтобы стала ясна логика наших противников. Кто-то очень заинтересован, чтобы мальчик числился мертвым, но при этом остался жив. Надо решить головоломку. Кто-то звонил в морг из полиции и городского управления здравоохранения. Звонившие настаивали на скорейшей кремации того бродяжки. У нас есть человек в московской телефонной компании. Он навел справки. Звонков в морг из официальных инстанций не было. Звонили с мобильного телефона, который записан на одну старуху, проживавшую в Ногинске, под Москвой. Кстати, старушка скоропостижно скончалась месяц назад. Несчастный случай. С платформы свалилась на пути. Как раз под колеса электрички. Впрочем, это к делу не относится. Но телефон каким-то чудом остался цел. В данный момент этот телефон выключен.
– Что-то много смертей, – выразительно поморщился Полозов. – Мне это уже не нравится.
– Дальше будет больше, – пообещал Радченко. – Слабо надеюсь, что сам выберусь живым из этой мясорубки.
Дима улыбнулся, давая понять, что последние слова – шутка. Но Полозов юмора понимать не захотел.
– Слушай, ты умнеешь прямо на глазах, – сказал он. – Если так пойдет дальше, даже не знаю, что с тобой делать. Наверное, надо повысить тебя по службе и выписать еще одну премию. Это логично. Премию ты точно заслужил… Послушай: до меня дошла утечка информации. Вроде бы пустяк, недостойный внимания. Но если разобраться… Короче, майор Девяткин, который официально занят поисками Джейн, посетил одну ясновидящую. Она предсказывает будущее, ищет пропавших людей… Я мистику не люблю, но понимаю: у ментов нет никакой информации по Джейн, и они хватаются за любую дерьмовую соломинку. Вот и до экстрасенсов дело дошло. Но раз уж Девяткин завернул к этой бабе, и тебе туда можно съездить. Позолоти ей ручку. Авось что-то подскажет. – Полозов положил на стол адрес, начирканный на листке перекидного календаря. – С этого момента будешь заниматься только Джейн. И больше ничем. Я разговаривал с главой фирмы «Хьюз и Голдсмит». Он дельный человек. Что важно: у старика большое доброе сердце и много денег. Я не хочу разбить это доброе сердце, а заодно и лишиться гонораров. Навсегда забудь о пропавшем мальчике-сироте. Это не пожелание, а приказ. Начни с ясновидящей, а дальше видно будет. Фирмачи ждут, что мы спасем Джейн. Или ты хочешь, чтобы богатые иностранцы ушли к нашим конкурентам? Этого ты добиваешься? Что ж… Пусть так и будет. Но в этом случае твой ребенок останется без дачи. А потом от тебя, нищего, никчемного существа, уйдет жена. Обязательно уйдет, вместе с ребенком – помяни мое слово. Как тебе нравится такая перспектива?
В тот вечер Джейн отпросилась с работы пораньше. Она надела плащ, на лифте спустилась вниз, решив, что дойдет до ресторана пешком, а позже вернется за машиной. Джейн шагала по мокрому от дождя тротуару и думала, что идет на встречу со старым знакомым, адвокатом Аланом Раеном. Он работал на одну большую фирму из Нью-Йорка, занимался гражданскими делами и в прошлом, случалось, помогал Джейн в делах или давал дельный совет.
Теперь Алан сказал, что помощь нужна ему самому. Возможно, Джейн – единственный человек в этом городе, кто может решить одну деликатную проблему. Точнее, дело касается не самого Алана, а его старой знакомой, школьной подруги, некоей Лайзы Бейкер и ее мужа Стива. Пару дней назад Лайза с мужем приехали из Канзас-Сити, чтобы встретиться и поговорить с адвокатом. Алан выслушал своих друзей и понял, что в одиночку ему с этим не справиться.
– Они очень милые и добрые люди, – сказал адвокат по телефону. – Стив – специалист по монтажу промышленных холодильников, Лайза – домохозяйка. Они пытались усыновить ребенка в России, но испытали горькое разочарование. По русским законам иностранцы могут усыновить только тяжелобольного ребенка или ребенка-инвалида, от которого отказались русские усыновители. В одном из детских домов встретили хорошего мальчика. У ребенка ампутирована выше локтя левая рука. Мальчишка к ним привязался. Мои друзья собрали все документы, должны были начаться судебные слушания по делу об усыновлении. Но вся эта история затянулась надолго, и конца ей не видно. Слушания переносят, требуют все новые бумаги. Впечатление такое, будто кто-то нарочно мешает моим друзьям. Лайза и Стив в отчаянии.