Где прокололся Антипов? Может, виной всему тот мальчишка из приюта? Глупости. Никто не станет поднимать такой кипеш из-за вшивого сопляка. Довести мысль до логического вывода не дали шаги на лестнице.
В подвал вошел Девяткин, встал под лампой и спросил:
– Помнишь меня?
Тубус поднял голову и молча кивнул.
– Чтобы сэкономить время, не стану отбивать кулаки о твою рожу, – сказал Девяткин. – Хорошим следователем я не был никогда, а играть плохого следователя нет нужды, я на самом деле плохой. Плохой – для таких, как ты. Для бандитов и убийц. Поэтому давай начнем.
– Я только об этом и прошу: давайте начнем, – кивнул Тубус. – Я задубел в этой холодильной камере, как мороженая рыба. И всякий раз, когда я прошу объяснений, меня бьют в морду.
– Ай-ай-ай, как жесток человеческий мир. – По лицу Девяткина скользнула тень улыбки. – Но в сторону лирику. Я настроен серьезно, потому что ты меня разозлил. Если бы ты развел на деньги какого-нибудь олуха, потерявшего счет своим миллионам, я бы не переживал. Но ты украл ребенка, и не просто ребенка, а инвалида, сироту. За семь лет жизни он видел не много светлых дней.
– Похищение ребенка надо еще доказать. Это серьезное обвинение, поэтому попрошу…
– Я не стану ничего доказывать. Мы сократим программу. Поступим так. Я задам несколько вопросов, и ты ответишь на них. Ответишь правдиво. В этом случае выйдешь отсюда живым.
– С чего бы это мне петь? Я на лажу не покупаюсь.
– Если решишь отмолчаться – что ж… От двух тротиловых шашек дом не развалится, зато ты получишь хорошую глубокую могилу. Тротил я закреплю на стене, чтобы взрывная волна была направлена в твою сторону. Возможно, со временем найдут фрагменты тела… отдельные кусочки… Захоронят этот мусор в общей могиле, где лежат неопознанные бродяги. Ну, по совести говоря, хоронить будет особенно нечего.
– С каких пор у вас совесть появилась?
– С тех пор как у тебя позаимствовал, – без запинки ответил Девяткин.
Он подошел вплотную к Тубусу, раскрыл пакет, что держал в руке, и вытащил две стограммовые тротиловые шашки, соединенные одна с другой проволокой. Ткнул их под нос Тубусу, чтобы тот понял: это взрывчатка, а не два бруска второсортного хозяйственного мыла. Потом положил пакет на пол, вынул что-то похожее на темный электрический кабель, смотанный кольцом, подержал кабель перед глазами Тубуса и поковырял его лезвием перочинного ножика. Пусть Рома Антипов убедится, что это огнепроводный шнур фабричного изготовления. Сверху – двухслойная оплетка из хлопковой и синтетической ткани, не пропускающая влагу, внутри – порох пополам с химическими ингредиентами. Девяткин просунул шнур в отверстие тротиловой шашки. Затем при помощи куска проволоки и клейкой ленты закрепил взрывчатку и огнепроводный шнур на стене с таким расчетом, чтобы Тубус не смог дотянуться до них ни рукой, ни ногой. Отошел в сторону и закурил сигарету, глядя на результаты своего труда. Все сделано как надо.
– Тут два с половиной метра шнура, – сказал майор. – Он горит со скоростью полметра в тридцать секунд. Шнур нельзя залить водой, но горящий конец можно обрезать ножом. Итак, я буду задавать вопросы. Если ты молчишь или крутишь вола, я поджигаю шнур и жду, когда ты скажешь правду. Постепенно огонь будет приближаться к шашкам, и мне придется подумать о спасении жизни. Не твоей, разумеется. Я выйду из комнаты и поднимусь наверх, когда до взрыва останется тридцать секунд. То есть полметра шнура. Это здесь.
Девяткин поднял с пола кусок битого кирпича и провел по стене, вдоль которой висел шнур, красную черту.
– Вы что это, серьезно, что ли? – встрепенулся Тубус. – Это же беспредел полный!
– Начнем. Кто тебе поручил похитить ребенка? Кому нужен сирота? И зачем?
Вместо ответа Тубус завертелся на стуле, будто его поверхность сделалась горячей, подергал пристегнутой к трубе рукой и сказал:
– Напрасно дожидаешься. Я сукой никогда не был. И лучше сдохну, чем стану. Понял, ты, тварь? Убийца беззащитных людей. Сколько нынче платят палачам? На водку хватает? Все, больше ни слова.
Тубус замолчал, уставившись на противоположную стену. Девятки подождал пару минут. Затем присел на корточки, вытащил из кармана зажигалку и запалил конец огнепроводного шнура. Поплыл дымок, запахло горелым порохом.
Автомобиль «Нива» выехал из поселка поздним вечером. Некоторое время петляли по раскисшим от бесконечных дождей дорогам. Через час выбрались на твердое покрытие, машина резво побежала по асфальту. Джейн устроили сзади. Согнув ноги в коленях и положив голову на колени Радченко, она беспокойно ворочалась.