И тут девушка нахмурилась. Смех застыл у нее на губах.
Если он помнил об этой возможности, и, более того, искал «Писания» и нашел их — так почему ничего не сказал об этом ей? Ведь он видел, что она с ума сходит.
Рут слишком хорошо знала брата, и понимала: он бы непременно поделился с ней своими соображениями, даже если бы сомневался в результатах ритуала.
Другое дело — если бы он сомневался, проводить ли ритуал вообще. Потому что сначала рассказать ей о возможности воскресить Элгора, а потом отказать в попытке его вернуть было бы слишком жестоко.
Сердце сердито застучало где-то в животе.
Стремительно поднявшись, она набросила на плечи свой тонкий плащ. Спрятала под ним книгу и вышла прочь, опустив голову пониже, чтобы никто не разглядел счастливой улыбки у нее на лице.
Рик получит своего Сафира обратно только после того, как Рут перепишет для себя описание ритуала.
Закат над Сангуисом алел, как глубокая рваная рана, изливая в море небесную кровь. Волны окрашивались все сильней, пена на гребнях больше не была белой.
Небо еще не потемнело, но заповедная роща сангвы пылала бесчисленными факелами. Хранители устанавливали последний деревянный столб. Остальные уже были готовы. Ровно сотня крепких бревен вытянулись в небо, и от каждого из них до самой земли тянулась веревка с петлей. А в самом центре рощи на выбеленных холстах стояла плита. Вернее, ее половина. Косой разлом, как рваный шрам, тянулся с верху до низу. Золотое свечение начертаний на розоватом камне казалось размытым и тусклым.
Сангва еще до конца не проснулась после зимы. Ее дремлющие коричневатые стебли прижимались к земле, переплетаясь между собой, но крошечные липкие язычки листвы уже вытянулись из почек.
Людям ступать на заповедную землю было нельзя, но они толпились вдоль символичного ограждения, или располагались на шкурах и одеялах чуть поодаль, чтобы своими глазами увидеть чудо, которое начнется сегодня. Народ все продолжал стекаться к роще — целыми семьями, с престарелыми родителями на носилках, с детьми на руках. И взволнованными, но приглушенными из почтения голосами обсуждали все то, что обещали им Хозяева в своих научениях. Одни с придыханием обсуждали, каким образом Сангуис станет центром мира. Другие — какие блага принесет великое преображение верных. А третьи мечтали воочию увидеть хоть издали древних богов, ради верности которым предки отказались от искажающей воздух и землю магии на своем острове. Жрецы в длинных красных одеяниях монотонным, лишенным эмоций голосом читали по памяти «Священные клятвы».
«И вышли тогда древние боги к сердцу острова, и вырвали из себя живые корни, напитанные кровью, и опустили их в землю, чтобы соединили они остров в единое тело…» — бормотал один, и ему внимали вставшие за его спиной, как на молитву, мужчины и женщины с торжественными лицами.
«Не дрогнули старцы, услышав о жертве. И вышли пятеро, и опустились они на колени перед извечными, чтобы напоить своей кровью залог будущей жизни и величия… — тянул нараспев другой. — Был вечер, и было утро, и увидели все, что на жертвенном месте распустился прекрасный цветок…»
Где-то заплакал младенец. Старая женщина, лежавшая на носилках, снова закашляла, и девушка с длинной черной косой опять поила ее водой из большой коричневой кружки.
— Они там! — послышался вдруг женский вскрик, и все, как один, обернулись к роще.
Хранители отошли в сторону, и сейчас было отчетливо видно, как из земли в нескольких шагах от плиты поднимаются невысокие, но очень широкие в плечах фигуры, укрытые темными балахонами. В глубине капюшонов сияли ярко-зеленые глаза.
Кто-то, глотая слезы, чуть слышно бормотал клятву верности, кто-то истошно кричал, не в силах удержать в себе восторг, переходящий в истерику.
Богов было семеро. В воздухе остро запахло прелой листвой, сияние начертаний на плите стало ослепительно ярким. Солнце медленно угасало, погружаясь в кроваво-красное море.
А потом из земли вышел Великий Альтарган Шахар, сияя всеми своими аспектами, и за ним следом, как зачарованные, следовали чужаки из числа воинов, которых Альтарган привез с собой из-за моря. Их статные, сильные тела были полностью обнажены, как и подобает жертве, головы опущены. Ни на одном не было веревок или цепей: воля Хозяев сковывала надежней, чем любые другие узы. Они выходили из открывшегося подземелья один за другим и покорно опускались на колени. Альтарган расставлял их стройными рядами, по десять человек в каждом. Когда рядов стало десять, Шахар взялся за меч.