Друзья переглянулись.
— А че случилось-то? А то нам как раз туда и надо, — сказал Клыкастый.
— Ой, беда там!.. — воскликнула вновь женщина, но старик грубо оборвал ее.
— Рот, сказал, прикрой!
Та обиженно умолкла, а старик страшным шепотом ответил:
— Войска бунтуют. Сначала вся императорская гвардия друг с другом передралась, а потом отряды из приграничных ставок с Шадром, говорят, заявились…
Клыкастый кашлянул, покосился на друзей. Бруно задумчиво прикусил губу. Лицо Рика застыло, словно не определившись, какое выражение ему принять.
— … Думали, теперь тихо станет — а они как давай императора требовать!.. — продолжал тем временем свой рассказ старик, и, оглядевшись, словно кто-то в поле мог его подслушивать, еще тише пробормотал. — Сам слышал, как «На кол его!» кричали — вот так то. А сам барон Дельсола изволил на площади сказать, что весь Игнис давно мечтает увидеть, какого цвета императорские кишки… В страшное время живем, очень страшное…
Лицо Рика посветлело, в глазах вспыхнул недобрый огонек. Потом он нахмурился, но на губах все равно осталась зловещая тень улыбки.
— Прямо так и сказал?.. — медленно, со вкусом катая слова на языке, переспросил он.
— Он еще много чего сказал, что и повторять грешно, — пробормотал старик. — Ведь не о разбойнике каком, прости меня свет, а о Самом!.. Эх, не надобно вам в Гемму, как пить дать — не надобно. Никому щас туда дороги не пожелаю. Все из города бегут, кто куда, иные прям детишек похватали и в чем были ушли.
— Что ж, ясно, — хлопнул его тяжелой рукой по плечу Клыкастый, — дед аж присел под его ладонью. И бородач вскочил в седло. Махнув людям рукой на прощанье, Рик тронул коня.
Как только они немного отъехали от беглецов, Клыкастый, раздув щеки, как мехи, шумно выдохнул.
— Чудеса-то какие творятся! — с чувством воскликнул он.
Бруно с озабоченным видом негромко спросил Рика:
— Так, и что мы теперь делать будем?..
— Лететь вперед, как ветер, — медленно проговорил Рик, все еще вглядываясь и вслушиваясь в собственные мысли. — Если все это — правда, то как бы там всю свадьбу без нас не отгуляли. А мне он живым нужен!..
Присвистнув, Рик ударил ногами жеребца под бока, потом еще раз, и еще, разгоняя того в галоп. Клыкастый и Бруно принялись его догонять.
Широкий каменный мост, похожий на черепаший панцирь, пронесся под копытами в одно мгновенье. Тропинка нырнула в лес, ветер сменился, и теперь отчетливо можно было разобрать запахи костров и даже пищи — видимо, немало беглецов решили не уходить далеко от дома, рассчитывая вернуться, когда все стихнет.
Раскрасневшееся небо медленно гасло, а внутри Рика, наоборот, все только разгоралось, обжигая все сильней.
Быстрее!
Эту душу он хотел вырвать из тела собственной рукой. А перед тем непременно получить все нужные ответы. Император — единственный, кто мог знать, что затевает Шахар и где он сейчас. А теперь все планы рушились из-за стихийного восстания. И сердце Рика гулко стучало в ритм топота копыт. Впервые в жизни он искренне и горячо желал императору здоровья — правда, совсем ненадолго.
Но несмотря на все это в глубине души Рик испытывал удовлетворение. От запредельной покорности Игниса у него аж челюсти сводило. И вот теперь, когда люди наконец-то подняли головы и вспомнили, что они — не безропотный скот, не материал для орудий и дворцов и не палачи собственным детям. Они — те, за кого десятки лет все эти земли поливали своей кровью храбрые воины Ордена Защитников. Сокровище, выкупленное болью и смертью предков. И выкупали они не безвольных овец и трусливых псов, готовых по приказу убивать своих же — а людей. Смелых и не очень, добрых и яростных — и способных на невозможное. Таких, как тот мальчонка в лагере беглецов. Как Сафир и Алонзо. И еще многие, многие другие, вмещающие в себе целую вселенную.
Рик испытывал какую-то необъяснимую, смешанную с горечью гордость. Наверное, нечто подобное испытывает отец непутевого сына, узнав, что его дитя опять угодило в неприятности. Но на этот раз он не опозорил свою семью и не запятнал себя, а защитил чью-то жизнь и честь. Даже если Рик не успеет добраться до императора, и ответы придется искать как-то по-другому — он был готов признать, что это того стоило. Даже если он не увидит собственными глазами эту смерть, и неудовлетворенная месть будет порой просыпаться и бередить старые раны, отравляя кровь — все равно Рик готов был признать, что оно того стоило!
— Так значит, Игнис давно мечтает увидеть, какого цвета императорские кишки? — повторил он сам себе, и улыбка на его губах стала еще заметней.