Она выключила воду и подошла к большому зеркалу, занимавшему больше половины стены ванной.
— У тебя нет другого варианта, — глядя в глаза своему отражению, сказала Николь.
Что бы там ни подсказывал инстинкт, что бы ни нашептывали чувства, она должна до конца исполнять свои обязанности.
Ким сидел на кровати в неудобной позе, прикованный наручниками к изголовью, и таращился на экран телевизора. Услышав шаги, он повернулся и с любопытством посмотрел на Николь.
— А душ явно пошел вам на пользу. Вы выглядите посвежевшей.
Николь смутилась, но постаралась не выказать этого.
— Горячий душ — это как раз то, чего мне не хватало.
Ах, если бы ей не хватало только этого!
— А я не имею права принять душ?
Прежде чем ответить, Николь мысленно смоделировала возможные варианты развития ситуации. Ванная была небольшая и не имела окон. Не было в ней и предметов, которые могли бы быть использованы в качестве оружия.
— Возможно, я предоставлю вам такое право, но рассчитываю на вашу скромность и умеренность.
Ким широко улыбнулся и подмигнул ей.
— Моя скромность зависит от вашей.
Теплая волна возбуждения прокатилась по телу Николь от одного лишь звука его голоса.
— Не забывайте, что я коп, пусть и бывший. В нашей работе нет места скромности. — Она сказала это твердо, стараясь не думать о том, как отреагирует на обнаженного мужчину. — Знаете, однажды мы с напарником преследовали подозреваемого и оказались на нудистском пляже. Так что я смогла познакомиться со всеми мужскими достопримечательностями. После того случая я уже вряд ли увижу нечто такое, чего не видела раньше.
— Ух. — Ким обиженно засопел, хотя прыгавшие в голубых глазах чертики выдавали притворство. — Да уж, вы знаете, как поставить парня на место.
Николь невольно рассмеялась:
— Давайте договоримся: вы воспользуетесь душевой, если не станете возражать против публики в моем лице. Ну и, разумеется, некоторых ограничений.
— Конечно, как же без ограничений.
— Я сниму с вас наручники, так что вы сможете свободно пользоваться обеими руками, но… — Николь сделала паузу, — вам придется раздеться здесь, до трусов.
— Хм, а если я их не ношу?
Ей удалось сохранить бесстрастное выражение лица и отделаться равнодушной гримасой.
— Что ж, тогда раздевайтесь догола.
Ким ухмыльнулся:
— Просто я вас проверяю.
Николь так и не поняла, есть ли на нем трусы или нет. А если их действительно нет? Что тогда? Она сглотнула подступивший к горлу комок.
— Я принесу вам одежду и туалетные принадлежности. Но время пребывания в душе будет ограничено. Пять минут.
— Эй, так не пойдет! Вы провели там больше времени.
Николь твердо посмотрела в глаза своему пленнику:
— Либо так, либо никак. Решайте.
— Ладно, согласен, — буркнул Ким.
— И не закрывайте полностью дверь, пусть будет приоткрыта. Одно неверное движение…
— Да знаю, знаю! — перебил он ее. — Вы всадите в меня резиновую горошину, а потом свяжете по рукам и ногам и запихнете в багажник.
Николь усмехнулась:
— Поймите меня правильно. Я и так нарушаю инструкции, позволяя вам принять душ.
Она отвернулась, не желая отвечать на неизбежный вопрос о том, чем объясняется такая щедрость. Сомнения в виновности Кима, как бы сильны они ни были, должны остаться при ней.
— Что вам нужно из вещей?
— Там в сумке есть синие шорты. Достаньте их, пожалуйста.
Николь расстегнула замок и, покопавшись, обнаружила упомянутый предмет одежды.
— Нижнее белье?
Она стояла спиной к Киму, но, даже не глядя на него, почувствовала, что он улыбнулся.
— Не люблю.
Если он не любит спать в нижнем белье, то, может быть, и днем обходится без него?
— Тенниска?
— Нет, спасибо. Я и шорты надеваю только из любезности. Вообще предпочитаю спать нагишом.
Николь представила обнаженного Кима на прохладной шуршащей простыне. Черт возьми, откуда берутся эти непрошеные мысли?
— Вам нужно что-нибудь еще?
— Мне еще очень много чего нужно, но пока я ограничусь бритвенным прибором.
— Разумное решение. — Крем для бритья, лосьон, бритвенный станок. Ничего опасного. Тем не менее…
— Ладно, не надо. На некоторых, говорят, щетина действует возбуждающе.
Николь отнесла выбранные им вещи в ванную и, осмотрев помещение еще раз, вернулась, чтобы освободить пленника от наручников. Когда она отомкнула замок, Ким поднялся, потер запястья и отступил, словно демонстрируя отсутствие агрессивных намерений.