— Садись, Алексей, — дружелюбно сказал Топорков и сам тяжело опустился на скамью. Он заметно погрузнел, прическа проредилась, но оставался таким же властным и тело свое в пространстве располагал уверенно.
Охлопьев восторженно улыбался Лешке, будто бы встретил наконец после долгой разлуки родного брата-однополчанина.
Топорков был при мундире. Охлопьев — в джинсовом костюмчике.
Охлопьев потянул руку к бутылке коньяка и улыбнулся:
— Опять, Лешка, столкнула нас судьба-злодейка!
— Так ведь здесь столкнула, не в Вальпараисо, — так же легко ответил Лешка. — В Москве нас всего-навсего десять миллионов.
— Выпьем за встречу?
— По чуть-чуть. Я за рулем.
— Тачку имеешь?!
— Служебная.
Лешка все время ощущал на себе тяжелый, подозрительный взгляд Топоркова — тот угрюмо молчал и не спускал с Лешки глаз, словно хотел разглядеть в нем слабое место для сокрушительного удара.
— Как это, Алеха, тебя угораздило выдвинуть свою кандидатуру? — не унимался игривый Охлопьев. — Ты ведь вроде был далек от политики?
— Наверное, так, как Дмитрий Дмитриевич. Во время нашей последней встречи мы уже, можно сказать, были политиками.
— Не помни зла, — нахмурился Топорков. — Я тогда погорячился, посадив тебя под арест. А вообще-то я тебя всегда по-хорошему вспоминаю. И как ты меня из воды вытащил, и тот день помню, когда ты трусливо с моей дачи бежал. И Алена тебя помнит. Сколько тебе сейчас лет?
— В депутатский норматив укладываюсь, — с легким вызовом ответил Лешка.
— И серьезно собрался? — в упор спросил Топорков.
— Абсолютно. Есть другие предложения?
Топорков отвернулся, а Охлопьев заговорил быстро:
— Видишь ли, Алексей, если по-честному…
— А ты-то почему толковище начал? Я беседую со своим соперником, а ты есть кто? Зять?
— Я доверенное лицо Дмитрия Дмитриевича и имею право голоса. Так вот, мы подумали, что нас, как там ни крути, вспоминай не вспоминай, но многое связывает. Мы вот что подумали. Что ты, что я — молодые еще для серьезных дел. А Дмитрий Дмитриевич — фигура серьезная, тяжеловесная. Тебе даже выгодней, чтоб он впереди тебя как тяжелый танк шел, дорогу торил. И есть такое предложение — объединиться. Сядет Дмитрий Дмитриевич в Думу, кресло тебе согреет, а потом ты его и заменишь. Что уж там говорить, Алексей, молоды мы с тобой для таких политических игрушек!
Лешка не ответил — держал паузу. Молчал, чтобы увидеть, как заелозил смущенно задом по скамейке Охлопьев, как набычился и еще больше потяжелел плечами Топорков.
— Нет, — ясным голосом сказал Лешка.
— Да не делай же ты глупостей, балда! Хоть сегодня не делай! — отчаянно застонал Охлопьев. — Ты представить не можешь, какая дорога перед тобой открывается! Потерпи, и куда как выше этой Думы поднимешься! Там ведь только свой срок штаны протер, и все! Ты выше взлететь сможешь, понял?!
— Заткнись, Виктор, — тяжело оборвал его Топорков. — Позиция у Алексея Дмитриевича ясная. Будем честно бороться. В старину, по дуэльному кодексу русских офицеров, дуэлянты, после того как посылали сопернику картель, то есть вызов, между собой общаться не имели права. Так что и нам… бывший самозваный лейтенант, говорить больше не о чем. К барьеру, юнкер! Я вас уважаю, Алексей Дмитриевич. Надеюсь, уважаете и вы меня.
Лешка помолчал, внимательно глядя в глаза Топоркова, потом медленно сказал:
— Я бы вас тоже уважал, Дмитрий Дмитриевич… Если бы был твердо и до конца уверен, что к воровству оружия, которое началось еще тогда, в Калининграде, а потом расцвело как буйный цвет в Западной группе войск и других странах бывших республик, вы лично не причастны.
Охлопьев ударил кулаком об стол и выпалил:
— Это уже слишком, Ковригин!
Но Топорков спокойно улыбнулся, остановил зятя движением руки и спросил насмешливо:
— Откуда такие сведения? Обо мне лично?
— Я знаю совершенно точно, — так же четко выговаривая слова, сказал Лешка — что одна ваша недалекая родственница, Наталья Васильевна, совместно с неким Дияновым и компанией этим воровством занимались. Это мне Витя Охлопьев в свое время подсказал ненароком. В августе девяносто первого. Из-за этого и погиб сержант Мосол. Помнишь, Виктор?
— Ни о чем таком я не говорил! — вспыхнул Охлопьев и испуганно заюлил глазами.
— Не говорил, — согласился Лешка. — Но ты изложил ряд фактов, которые вкупе с моими нарисовали достаточно полную картину. Наталья Васильевна и ее компания воровали оружие. Во всяком случае, в масштабах нашего полка. Из-за этого погиб сержант Мосол, из-за этого сел за решетку прапорщик Козлов. Потом, насколько я знаю, опять же с твоих слов, Виктор Диянов служил в бывшей ГДР. Наталья Васильевна была при нем уже в качестве жены. Сегодня все откровенно говорят, что война в Чечне обеспечена краденым оружием. И на Ближнем Востоке тоже появляется наше, невесть как туда попавшее оружие, вплоть до танков. А потому вопрос…