Он встал спиной к дверям и сперва не понял, что так неприятно давит ему на хребет. Потом вспомнил, что это его единственное на данный момент боевое оружие — милицейская дубинка.
Когда поезд проскочил сквозь деревья парка и вновь нырнул в тоннель, Лешка вдруг почувствовал нервный озноб — запоздалая реакция на жутковатое происшествие в подвале. Еще теплых, не остывших покойников ему довелось видеть в своей жизнь много больше, чем того хотелось. Но к этому не привыкаешь — всего час назад в общем-то неплохой мужик получил от него дубинкой по черепушке, а теперь он лежит трупом. Твоей вины в этом нет, а все же совестно, что вот так простился с человеком, который лет десять назад поднес тебе первый стакан водки. Если удастся обнаружить, что это дело рук Ильина, с ожесточением подумал Лешка, то старая партийная сволочь подохнет такой смертью, что посаженный на кол ему позавидует. Как умирают посаженные на кол, Лешка видел.
На «Бауманской» в тихий полупустой вагон ворвалась горластая толпа студенческой молодежи. Наконец-то он встретил тех, кто не только знал про путч, но и жил этим событием. Они рвались в центр Москвы и были настроены решительно до агрессивности. Но в тоннеле между «Курской» и «Площадью Революции» поезд резко затормозил и встал в темноте. Кто-то завизжал с нотками панического страха, свет в вагонах погас, гул моторов стих. Приехали. Поезда в метро частенько останавливаются, но во время путча?..
Лешка не испугался, хотя и подумал: «Наконец-то эти олухи догадались блокировать транспорт!»
А не испугался он главным образом потому, что от резкого толчка на него упала и влипла в грудь и живот своим жарким под тонким платьем телом видимая в темноте, возбуждающе пахнущая тонкими и острыми духами явно молодая женщина. Пожалуй, не та тощая и прыщавая студентка, которая до этого стояла перед Лешкой. От сильного удара при торможении публика в вагоне перетасовалась, как карточная колода в руках шулера, и на Лешкино счастье выпала из колоды какая-то другая дама, сексуальным классом явно выше и соблазнительней костлявой студентки. От этого внезапного телесного контакта Лешка разом загорелся, и ему стала совершенно безразлична вспыхнувшая в вагоне паника.
— Эти сволочи диверсию устроили! Сейчас тоннель затопят водой! — писклявым тенором крикнул кто-то.
— Или взорвут нас к чертям собачьим!
Лешка обхватил обеими руками женщину за круглые, упругие плечи, ткнулся лицом в ее душистые, легкие волосы, нашел губами маленькое ушко и прошептал:
— Не бойтесь. Это обычный бордель в метро, не более того.
— А я и не боюсь, — ответила она, и Лешка почувствовал, как в легком коротком смехе вздрогнула ее грудь.
— В центр едете?
— Как все. А что у вас на хребте?
Он почувствовал, как ее руки скользнули по его спине.
— Дубина милицейская.
— Вы из органов?
— Нет. Скорее наоборот. Мелкий бизнесмен, но с перспективой.
— Хорошо сказали — с перспективой, а не с «переспективой». Жалко, что сейчас дадут свет и мы друг другу не понравимся, правда?
— Да, — согласился Лешка.
Поезд дернулся, свет мигнул, погас, поезд остался на месте.
— Если простоим еще две минуты, выбьем окно и будем десантироваться, — сказал Лешка, продолжая обнимать незнакомку.
— Вы решительны. Можно я к вам прилеплюсь сегодня? А то я потеряла друзей и осталась без защиты.
— Вы своих однокурсников потеряли?
— Я не студентка. Медсестрой работаю.
В соседнем вагоне уже нарастал панический вой.
Хриплый голос по внутренней трансляции утробно вещал, словно из преисподней:
— Граждане пассажиры, сохраняйте спокойствие. Остановка не аварийная, никакой реальной опасности нет.
— А может, разойдемся, пока темно? — спросила она, и Лешка почувствовал в ее голосе улыбку. — Тогда навсегда сохраню воспоминание о сказочной встрече с неведомым принцем. А вы с принцессой.
— Хорошо. Но тогда по законам сказки поцелуйте меня, принцесса.
Она откинула голову, и в следующий миг Лешка почувствовал ее мягкий и сильный рот на своих губах. Это был долгий поцелуй зрелой, yверенной и смелой женщины. Когда он закончился, Лешка проговорил срывающимся голосом:
— Если нас сейчас подорвут, сожгут или затопят, я буду знать, что жизнь прошла не зря.
— Да ну вас, право! Я, наверное, старше вас лет на десять.
Что-то в вагонах загудело с тарахтением, и ярко вспыхнул свет.
В поезде облегченно и радостно загалдели, по динамику неожиданно прозвучало «Поехали!», и поезд тронулся.