Неотступно шли они по нашим следам до самой Москвы, где мы растворились в хитросплетении улиц и миазмов и они тоже, казалось, отступили. Ушли — выжидать.
— Потери наши минимальны, Даэмон. Пора начинать все по-настоящему.
Я взглянул ему в лицо, надломленной усмешкой искривив то, что было в зеркале напротив. Темный бархат портьер дышит неслышно, кто там, кто?.. Я ведь знаю…
А еще пришли двое. Сказали — странники, но мне ведомо, откуда они. Первый — невзрачный на вид тип в сером плаще — странно подумать, он весь будто из другого совсем времени… Второй — высокий, с перевязанным глазом, звать его Амаль Осман, говорят, он страшный маг.
— Брат Люцифер, — спросил первый, — скажи, долго ль нам ждать?
— Совсем не надо; начинайте, — ответствовал я.
— Позволь тогда оставить тебе вот это, — он положил на пол сверток, не касаясь моих рук, — оно поможет тебе добраться туда, куда ты хочешь.
Я едва не рассмеялся. Откуда ты, дылда сатанинская, знаешь, куда я хочу?
2. МОСКВА СМОТРИТСЯ ПО-НОВОМУ
Когда я ехал в Таллинн с Даэмоном, помню, оставлял родной город в смутном ожидании, ожидании не поймешь чего. По радио — «Трансильвания беспокоит», на лицах молодых друзей — злые усмешки… И чего им всем надо? Потом Даэмон стремительно исчез и пришлось мне добираться домой одному, в скуке и унынии. Но дома, где не был я недолго, все было пугающе незнакомо. Это я почувствовал еще на Комсомольской площади, будто в воздухе что-то сгустилось недоброе. А ведь он здесь, подумалось мне. Я уже знал от знакомых, что Даэмон играет в свою страшную игру. Более того — рассказывали (слухами земля полнится), что его пытались задержать в Белоруссии и он уходил потаенными тропами, как в фэнтези дешевой (фу, ненавижу). И еще говорили, будто в окрестностях Могилева он занялся воскрешением мертвых — делом недозволенным смертному. Будто он вызвал неупокоенные привидения двух… Раздался удар с неба, издалека. Налетели духи злые, аки птеродактили, но ему дано было их сжечь. Ему многое теперь давалось, он и сам, думаю, удивлялся. Вот какое чудо ходячее получилось из моего театрального знакомца. Мне еще хотелось увидеть его друга, этого бой джорджа, но он, говорили, совсем исчез.
Даэмона оказалось найти невозможно. Общие знакомые говорили о нем, кто-то видел в окрестностях Сухаревой башни (говорят, там вроде «Некрономикон» зарыт), другие не видели нигде. Но все знали — он в Москве. На Бронной собирались юные глупые сатаники, милиция раз взяла да удумала их разогнать пинками — но тут оказалось, детишки умеют огрызаться. Стрельба в центре стала событием номер один в крикливой прессе, а следущее свое действо они уже провели беспрепятственно.
Я был там и видел, как несколько тысяч старомодно пошло наряженных молодых людей с мрачным взором прошли маршем по Бронной в сторону Площади Восстания — да так быстро, что за ними не угнаться. Оператор CNN, стоявший рядом и снимавший это диво дивное, сказал мне: в России появилась новая забава. Нет, сэр; возразил я, тут что-то совсем другое, это игра всерьез, не знаю еще, почему. Только кажется мне, этим не кончится. Ведь над той стороной, где скрылись они, долго еще вился над землей непонятной природы туман, словно насмешка надо всем, что устойчиво стоит. Как сейчас помню — милиция обнаружила в районе проспекта Вернадского огромный склад сатаников, кучу оружия, только атомного недоставало. Те перешли на нелегальное положение и слали в газеты насмешливые пресс-релизы: мы только готовимся еще, грядет вам час возмездия. А Даэмон, говорили мне, одел на запястье Знак, тогда как они уподобились ему и прямо посреди враждебного им дня носили на руках его бардовые повязки. Я заметил, с каждым днем их становилось все больше. Несколько мудозвонов-рокеров объявили своим вислоухим фанатам, что Сатана в мире уже, и они, стало быть — с ним. Начались непонятные концерты и Горбушку сотряс мощный смерч молодых сатаников. Было это осенью …года, а Даэмон все не объявлялся. Только злые силы уводили его прочь дальше от Москвы — на восток, где в лесах черные маги построили сооружение, похожее на синхрофазатрон. Где-то у селения Кимры, где раньше обретались древние кельты и где нетронутыми сохранились их волшебные холмы.