К счастью, разговор на эту неприятную для обоих тему был прерван. Замурлыкал телефон Инги.
– Да, Дима, слушаю тебя, – улыбнулась она невидимому собеседнику, и Нечаев усмехнулся, понимая, что ее улыбка предназначена режиссеру Инги, молодому красавцу Дмитрию Сапрыкину. – Где мы? В ресторане, а что? Телевизор? Подожди…
Она оглянулась, кивнула:
– Ну да, конечно, есть телевизор. Что, какой канал? Наш? Хорошо, я попрошу сейчас переключить. Я тебе перезвоню…
Она подозвала проходившую мимо официантку и попросила переключить канал, после чего поднялась со своего места и подошла к большой плазме напротив бара, на экране которой беззвучно пела Рианна. Бармен переключил канал, включил звук, он оказался громче, чем следовало бы, и на весь ресторан зазвучал голос взволнованной журналистки, которая вела репортаж с места происшествия:
– …ее тело выловили рыбаки… Наш оператор сейчас переместит камеру… вот сюда… Вы видите, как тело девушки укладывают на носилки, которые сейчас погрузят в машину «Скорой помощи»…
Инга увидела набережную, толпу зевак вокруг места трагического действия, связанного с погрузкой тела утопленницы, огромные испуганные глаза журналистки, она узнала ее – это была Мила Звонарева, людей в бирюзовых медицинских костюмах, подъехавшую черную машину прокурора, полицейских…
– Что там интересного? – Нечаев, явно рисуясь перед посетителями ресторана, с любопытством рассматривающих Ингу, застывшую перед экраном телевизора, подошел к ней, ничего не подозревая и не предчувствуя, и обнял жену сзади за талию. – Надеюсь, это не теракт?
– Репортаж с места трагедии, – сказала, быстро оглянувшись на мужа, Инга. – Но я пока не поняла, почему этим заинтересовался Дима… Ладно, он потом перезвонит…
– Да уж, наш мост самый большой в Европе и самый, на мой взгляд, красивый, я бы даже сказала, величественный имеет и другую репутацию, – между тем продолжала тараторить в камеру Мила. – Сколько жизней было оборвано в свободном полете с самой высокой его точки… Кто только не бросался с моста в реку! Брошенные мужьями и любовниками женщины, сумасшедшие…
– Вот дура, – пожала плечами Инга и собиралась еще что-то добавить, но в эту же самую минуту в ресторан вошла, громко цокая по мозаичному полу высокими каблуками, молодая женщина. Очень высокая, в развевающихся белых одеждах. Длинные рыжие волосы, бледное лицо, черные, ярко накрашенные глаза, блестящая красная помада. Подойдя к бару, она, словно и не замечая стоящих в шаге от нее Ингу с Александром, забралась на высокий табурет и, обращаясь к бармену, громко сказала:
– Водки! Адам, помяни мое слово, они мне еще дорого за это заплатят!!! Суки, гады, твари!!!
Адам, так звали, по всей вероятности, бармена, тотчас бросившегося исполнять желание посетительницы, наливая водку, поглядывал на женщину с явным ожиданием подробностей, однако не проронил ни слова.
Инга, немного уязвленная, что все внимание публики моментально переключилось на эту молодую даму, вернулась за свой столик. Нечаев последовал за нею.
– Дима! – воскликнула она, увидев, как загорелся дисплей ее мобильника. – Вот сейчас он все и объяснит… Слушаю тебя, дорогой…
И вспыхнула, услышав собственные вылетевшие непроизвольно слова: «Слушаю тебя, дорогой…» Вот почему так? Словно рот, ее речевой аппарат, живет своей собственной бесстыжей жизнью, каждый раз подставляя ее! Нечаев потом припомнит ей этого «дорогого», хотя она всегда обращалась так к людям, которыми дорожила, которые были ей близки чисто как друзья. У нее вообще нет любовников, а потому будет обидно снова извиняться, что-то доказывать…
– Да, Дима? – Она попыталась прислушаться к тому, что ей говорил помощник, но не могла расслышать его из-за громкого голоса посетительницы, явно намеревавшейся устроить скандал. Она была похожа на бомбу, которой не терпелось разорваться прямо здесь, у барной стойки. Вероятно, у нее случилось что-то такое, в чем она хотела обвинить весь мир.
Перехватив взгляд мужа, она заметила, что и тот наблюдает за дамой в белом. Причем он смотрел на нее не с восхищением и даже не с любопытством, а с видом человека, пытающегося что-то вспомнить.
– Саша, ты что, ее знаешь?
– Знаю… кажется… Да и ты тоже ее знаешь! Это ведь жена депутата Краснова, того, кто два года тому назад выставлял свою кандидатуру на выборах губернатора!
– Это она?
– Ее зовут Наталья. Мы с тобой были приглашены на банкет по случаю пятидесятилетия ее мужа, ты что, забыла? Они встречали гостей на лужайке своего нового загородного дом в Шумейке!