Могли?
К черту!
Я ничем не хотел забивать голову. Я даже газеты не стал просматривать. Я устал от вранья, я сам не раз прикладывал к вранью руку. Я чувствовал: вокруг Беллингера разверзнется океан вранья, чем дальше, тем его больше будет. Я даже с Паном не встречался два дня — валялся на пляже, благо, вновь появилось солнце; а вечером сразу ускользал в свой домик.
Потом резко похолодало.
— Вам надо что-то купить, — заметил мне Пан, когда я все-таки у него появился. — Плащ. Или пальто. Что вы предпочитаете?
— Мне все равно.
Он подмигнул:
— Могу дать машину.
— Машину?
Рано или поздно я должен был связаться с доктором Хэссопом. Почему не сейчас?
— Ну, ну, — поощрил меня Пан, потирая рукой длинный небритый подбородок! — Вам тоже надо развлечься. Только я предупреждал — дороги неважные. Составить компанию?
— Не стоит.
— Я вижу, вы не из трусливых.
Он растянул тонкие губы в глупой усмешке, и я вдруг увидел — он не просто пьян, он по-настоящему пьян. И это с утра! Если он свалится вместе с машиной с обрыва, здесь отбоя не будет от полицейских и журналистов.
— Давайте ключи, — сказал я. — Пожалуй, лучше поехать мне, чем вам. Поменяемся ролями: я отправлюсь за припасами, а вы на пляж.
— На пляж? — Эта мысль развеселила его. — Почему нет? Почему не поваляться на камешках, пока они не остыли?
И пожаловался:
— Я даже пугаться стал с опозданием. С чего бы это? Поворот за спиной, а меня морозом прихватывает.
— Это джин, — сказал я. — Это реакция на большие порции джина. — И спросил: — Что вам привезти?
— Газеты, прежде всего газеты, — перечислил он. — Что попадет под руку, то и берите. Ну, и кое-что от зеленщика. Он знает, что мне надо. Сошлитесь на меня. Идет?
Я кивнул.
Я чувствовал: заляжет Пан не на камешках, а где-нибудь здесь, в баре, хотя бы вот в том кресле, с бутылкой джина в руках. Дай бог, если к моему возвращению в бутылке останется хотя бы на донышке.
Но насчет дороги Пан нисколько не преувеличивал.
Некоторые повороты оказались даже опаснее, чем я думал. Тут мало кто ездил. Я едва успевал проскакивать над обрывами, подернутыми глубокой океанской дымкой, а пару раз царапнул бортом о нависающие над дорогой скалы.
Глухо. Пусто. Ничто не радовало взгляд.
И городок оказался под стать дороге — унылый и пыльный. Аптеки и бары почти пусты, в магазинах ни души, я и зеленщика разыскал с трудом. Тоска провинции запорошила и глаза единственного увиденного мною полицейского. Он кивнул мне, как знакомому, но к машине не подошел. Может, прилип к стене питейного заведения, на которую опирался. Не знаю.
Впрочем, все это вполне устраивало меня. И у первой телефонной будки я остановил машину.
— Наконец-то, — сказал доктор Хэссоп, удостоверившись, что голос в трубке принадлежит мне. — Я ждал звонка.
— Я не хотел звонить раньше.
— Понимаю.
Я не стал тянуть время:
— Я видел газеты.
Он сразу понял, что речь идет о Беллингере, но ничего не сказал.
— Это они ?— спросил я.
— Думаю — да.
— Вы планируете продолжение?
— Его не надо планировать, оно последует само по себе.
— Что это значит?
Он сделал вид, что не расслышал меня:
— Как ты?
— Гораздо лучше.
— Перед отъездом ты выглядел неважно.
— Я отдохнул.
— Это хорошо. Скоро ты нам понадобишься.
— Как скоро?
— Ты поймешь сам.
— Вы дадите мне знать?
— Ты поймешь сам, — повторил он. Видимо, техники Консультации, записывающие разговор, уже растолковали, из какого города я звоню, потому что он не стал спрашивать адрес. Он спросил: — На какое имя писать?
— Писать? — удивился я. Кажется, за всю свою жизнь я ни с кем не состоял в переписке.
— Вот именно, — ровным голосом подтвердил доктор Хэссоп. — Через пару дней загляни на почту. Не теряй время. Имя?
— Л.У.Смит.
— Я так и знал, — удовлетворенно заметил доктор Хэссоп и положил трубку.
5
Через два дня я вновь побывал в городке.
Населения в нем не прибавилось. Он был полон скуки, даже тоски, подчеркиваемой резким ветром и писком чаек. А может, это я был полон тоски. Не знаю.
Пустые магазины, полупустые бары; церковь тоже была пуста. Редкие автомобили на пыльных улицах казались купленными по дешевке и скопом; я, например, увидел форд тридцатых годов, нечто вроде самодвижущейся платформы. Впрочем, он действительно двигался.
— Одну минуту. Я кивнул.
Девушка встала из-за почтовой стойки и толкнула служебную дверь. Почта до востребования лежала перед ней в специальной коробке, но девушка встала и прошла в служебную дверь. Мне это не понравилось. Грузный старик, молча заполнявший за столиком бланк телеграмм, поднял мутные глаза и уставился на меня. Мне и это не понравилось. Мне захотелось уйти.
— Л.У.Смит?
— Конечно.
Девушка, так же, как и все вокруг, присыпанная пылью невидимой, но остро ощущаемой скуки, протянула мне конверт. На ощупь в нем ничего не было, и это мне тоже не понравилось.
Я не хотел вскрывать конверт на почте, мне хотелось поскорее убраться из городка, а в дороге мне было попросту не до конверта.