Каждая искрящаяся улыбка Евы, каждое слово Авроры, сказанное так, как умеет только она – словно электрический разряд, дарующий мне энергию. Не верилось, что когда-то я мог жить без этого.
Мы не желали больше ни богатства, ни наград, я не держался за всеобщее признание и славу. Я мечтал никогда не потерять это счастливое время, когда мы можем беззаботно встречать рассветы и закаты и смеяться над каждым словом, не ища подвоха ни в чём.
Я никогда не был тем человеком, которого легко исправить. Но Ева и Аврора смогли изменить меня.
Нарцисса
– Тебе нужно прекратить делать это, – пытался достучаться до меня Феникс, пока остальные провожали последнюю ночь лета. – Это убьёт тебя, – он заглянул мне в глаза, но я вновь отвернулась к морю.
– Разве это не то, чего все вы так желаете? – разъярилась, едва сдерживая всхлипы, рвущиеся из груди. – Мне всё это так надоело! То, что вы даже спустя месяц после концерта рьяно обсуждаете отель Августа и зовёте его своим капитаном, что пытаетесь найти повод…
– Это не повод так рисковать собой! – перебивает меня парень.
– Разве? – я проглатываю нервный смех. – А что тогда повод, Питер? Ты знаешь Августа лучше всех нас, вместе взятых. Так скажи мне: что побудило его поставить свою жизнь на кон? – эмоции внезапно отступили на второй план, проснулось любопытство. – Он ведь не только из-за приключений оказался в преступном мире, – неуверенно добавила я.
– Не только, – согласился Феникс, немного остыв. – ЕГо отец руководил преступной группировкой.
– И Август решил продолжить его дело?
– Что-то вроде того, – пробормотал Питер. – Но мы говорили не об этом, Цисса.
– Я помню, – перебила его. – Но я делаю то, что считаю нужным, Феникс. Разговор окончен.
– Не окончен, – парень схватил меня за руку и преградил дорогу. – Я вчера звонил Августу, – я невольно подалась вперёд, прислушиваясь.
– И что? – спрашиваю как можно безразличнее, но Феникс фыркает, словно читает мои эмоции.
– И ничего, – он пожимает плечами, нервируя меня. – Он спрашивал, как мы. Рассказал, как у него всё замечательно, – Питер мечтательно обратил глаза к морю. – И попросил тебя быть осторожнее.
– Передай ему, что его просьба не услышана. И что это не его дело, – я всё-таки вырвалась из цепкой хватки и исчезла в капитанской каюте, слыша громкие переговоры команды.
Почему-то такое предчувствие, что эта осень будет далеко не самой счастливой в жизни. Потому что это – первая осень без Августа? Или потому что она обещает быть холодной и опасной?
После смерти Анны и Чарли я боялась каждого шороха. Август не один раз говорил мне о том, что эти люди – особенно Анна – слишком давно состоят в Большой Игре, чтобы мы остались безнаказанными после пожара. Девушка была слишком значимой фигурой. И теперь наши жизни в большой опасности. Наша Легенда в опасности.
Когда решаешь поехать к океану, домой возвращаешься усталым, а засыпаешь быстро и глубоко, словно подхватил неведомую болезнь. Даже смотреть на океан непросто. Тревога, восхищение, тоска по забытому дому, реальность жизни и смерти – всё это означает океан. Он завлекает каждого, кто способен его услышать, словно в воде обитают миллиарды сирен.
Жить на краю вод – жить на краю времени, у самых его истоков. Подчиниться изменчивому ритму всех четырёх стихий, отдать ему половину своей крови, чтобы взамен получить то, чего ты жаждешь больше всего. Если же ты не только приезжаешь к океану в гости, но и живёшь, дыша им, то сам становишься его приемником, а он – твоей судьбой.
Океан поглотил меня, заставил измениться. В какую сторону? Это вопрос, на который я не могу дать ответа уже много лет. Только океан ли? Или всё же команда? Капитан? С надеждой и верой говорю, что меня изменил кто угодно, но только не Август. Сейчас не хочется даже представлять, что он мог как-то повлиять на мою судьбу, хотя в душе понимаю, что так и есть.
– Капитан, давай к нам! – кричит Каспер, открывая дверь в мою каюту и держа в руках полупустую бутылку. – Последняя ночь лета! Разве не хочешь отпраздновать?
– Ночь, после которой наступит осень… – прошелестела я. – Спасибо, но я, пожалуй, откажусь.
***
Я стояла, облокотившись о борт фрегата, покрытый хрустящим инеем и раскачиваясь из стороны в сторону. Холодно. И солнце только-только коснулось земли мягкими лучами. Облачко белого пара вырывается из моих бледных губ, а солнце снова спряталось за тучи. Зима вернула себе свои серые оттенки, которые я так ненавижу.