– Я сделал копию дела, попросил у одного знакомого. Там есть всё, что нашли гвардейцы, но нет ни одной зацепки о человеке, который стрелял. Аврора дала кое-какие показания насчёт преступников, но по её описанию никого узнать не смогли. Они все были в той многоэтажке, понимаешь? А когда гвардия поднялась туда, не осталось никаких следов. Будто они испарились. Не нашли вообще ничего, кроме пули, которая и убила… Августа, – я понимала, что Алек, будучи бывшим гвардейцем и детективом, привык говорить о таких вещах, но всё же меня поражала его хладнокровность. Словно он снова расследует дело незнакомого человека за деньги, а не… как он там сказал? Почти что отца?
– И что ты решил? – поторопила я парня.
– Пока светло, уезжаю в то здание. Сомневаюсь, что найду что-то – гвардия обыскала все пять этажей, но начинать больше не с чего.
– Что с твоей сестрой? – перескакиваю я на другую тему.
– Она пока живёт с Евой, – Орфей мечтательно улыбается. – Никто не против. Так что я беру это дело, – добавляет он уже твёрдо. – Так ты со мной?
– Да, но… У меня ещё есть дела. И нет желания копаться в кое-каких вещах. Так что не рассчитывай на мою регулярную помощь. Но чем смогу – помогу, – я надеялась как можно скорее отвязаться от Алека и заняться, наконец, тем, что откладывала уже неделю.
– Ладно. Вы пока не собираетесь возвращаться в море?
– Мы… нет. Я ещё долго буду здесь, – я нервно улыбнулась и сбежала вниз по лестнице. Выскочила на улицу, чувствуя, как свежий ветер ударяет в лицо.
Каждый из нас забывается так, как может. Орфей пытается добиться правды и отомстить человеку, из-за которого произошло… то, что произошло.
Питер жаждет новой жизни рядом с девушкой, которую выбрал давным-давно. И он знает, что этот его выбор одобрил бы брат, от этого становится легче. Я хорошо понимаю, что преступный мир для него не создан, как и для Чародейки. А свобода может заключаться и в другом.
Ева заботится об Авроре, как может, не отходит от неё ни на шаг. Её тоска больше похожа на светлую болезненную печаль, но с каждым днём она отступает. Благодаря дочке, снам, предстоящему переезду… В любом случае, она ещё найдёт то, что искала. У неё есть время и силы для этого.
Родители Августа, наверное, не выдержали бы, если бы погиб и Питер, поэтому теперь они постараются быть не только друг с другом, но и с ним рядом. А ещё так неожиданно вспомнили про Аврору, про Еву… Так что они найдут утешение в объединении семьи.
Участники банды жалеют о том, что не смогли помочь. Они переживают утрату не легче, чем Орфей, но их много, и это действительно спасает от любой беды. Ещё Легенда желает как можно скорее уйти в работу с головой. Чтобы Август мог ими гордиться… Только ему это уже не поможет. Да и в криминале он, как мне кажется, давно разочаровался.
Я же… Это будет слишком грубо, если я скажу, что мне тяжелее всех? Может, так я оправдаю своё имя – самовлюблённая эгоистичная красавица из мифологии. Но последнее, что я сказала Августу, это: «Да пошёл ты!» Он пытался помириться. Может, даже собирался извиниться, но я не отвечала на звонки и не читала сообщения. Не поздравила его с открытием отеля, не приехала на свадьбу.
Он во всём всегда был прав… И в том, что мы никогда не были бы счастливы вместе, и в том, что я прячу себя настоящую глубоко внутри, и в том, что меняюсь постоянно, как только обстоятельства поворачиваются не так, как мне бы хотелось. Август был не просто человеком с острым умом. Он был мудрым, знал гораздо больше истин, чем многие другие. Но самое главное – он умел им следовать. Принял много решений, которые перевернули жизнь с ног на голову, не боялся брать на себя ответственность… Всего этого так не хватало мне!
Он не был кристально чистым, но стремился к справедливости и никогда не перешагивал границу между добром и злом, хоть и твердил, что эти понятия относительны. И всё же судьба обошлась с ним жестоко. Он погиб, спасая любимую дочь. Я была жива и счастлива, хоть и следовала совершенно другим принципам.
Если бы от каждого разбитого сердца на Земле появлялась трещина, после смерти Августа образовался бы бездонный каньон. А рядом – ещё один. И ещё, и ещё… Земля бы, вероятно, разделилась на две части, как моя жизнь. До и после его смерти. Но жизнь ли это? Знать, что при последней встрече я послала его и не желала больше общаться, пока не стало слишком поздно. Знать, что не смогла помочь ему, когда он так нуждался в этом, хотя Август вытащил меня с улицы, где я едва не похоронила свою жизнь. Он берёг мою душу, заботился, как о родной сестре, хотя я, по сути, была лишь одной из многих. Ничем не лучше остальных… А может, даже хуже.