Мне ли не знать, как люди выглядят после таких прыжков в ледяную воду? Всё тело захватывают судороги, ими овладевает ужасная, смертельная боль… До смерти она их и доводит, если не сойдут с ума ещё раньше. Потому что вынести такой страх без последствий нельзя.
Я однажды говорил с человеком, который выжил после неудачной попытки суицида. Он сказал, что, когда прыгаешь с моста, думаешь только о том, как бы умереть побыстрее, чтобы не чувствовать боли. А через несколько мгновений понимаешь, что ты идиот. Что все проблемы в твоей жизни решаемы, кроме одной: ты уже летишь с моста.
Я мёртвой хваткой вцепился в запястье девушки и наклонился вперёд. Сам едва не перевалился через перила, уронил сумку в снег, но смог удержать девушку, хотя она противилась, что-то бессвязно бормоча. А когда я потянул её обратно на тротуар, резко вскрикнула: «Отпусти!»
Я чувствовал, что она сильна, что вытащить её из-за перил не так просто, как могло показаться. Мои руки уже начали ослабевать, а на лбу выступила капля пота, но сдаваться было нельзя. Несколько минут мы почти что боролись, не произнеся ни слова. В итоге девушка всё-таки сдалась, расслабившись и едва не упав уже из-за этого. От неё сильно пахло алкоголем – наверное, только благодаря этому мне и удалось победить в этой схватке со смертью.
Осторожно взял её на руки, стараясь не поскользнуться. С земли поднял её куртку и набросил на плечи девушки, чувствуя всем телом, как она дрожит. Забрал рюкзак, сумку, оглянулся опасливо и быстрыми шагами направился домой.
За всё время, что мы шли, она не произнесла ни слова, только еле слышно всхлипывала, не открывала глаз и тряслась, будто действительно упала в ледяную воду.
Дверь в пустой подъезд, где я со всех сторон слышу эхо своих шагов, закрывается с привычным скрипом. Мне казалось, что девушка заснула, хотя мог и ошибаться. Поднявшись на лифте до своего этажа, я с трудом достаю из сумки ключ, прислонившись к стене, и открываю дверь в тёплую, родную квартиру.
Не раздеваясь, прохожу в гостиную и опускаю девушку на диван, словно маленького ребёнка, укрываю одеялом. Она выглядит совсем измученной: тёмные круги под глазами, бледная кожа, слишком тонкие запястья и осунувшееся лицо. Одежда потрёпанная, даже куртка порвалась, а в рюкзаке я нашёл только сигареты, зажигалку, ручку с блокнотом и фотографию молодого темноволосого мужчины рядом с всё той же девушкой. Он положил руку на её плечо, оба ярко улыбались, стоя на каком-то корабле, пока позади волновалось море. «Циссе от Августа», – прочитал я на обратной стороне.
Цисса? Это имя такое, что ли?
Она, кажется, действительно спит. Дыхание спокойное и ровное, рука свисает с дивана и почти касается пола. В гостиную прибежал, негромко мяукнув, Лари. Он обнюхал руку гостьи, повернулся ко мне, распахнув глаза, и что-то промурлыкал, забравшись на мои колени.
– Вот видишь, Лари… – прошептал я. – Теперь я ещё и домой привожу пациентов, – и сдавленно улыбнулся, протянув руку к шкафу и доставая толстое одеяло. С Лари на руках поднялся, закрыл шторы и удобно расположился на полу, прямо у дивана, разглядывая фотографию Циссы со всех ракурсов. Она на ней выглядела такой счастливой, сияющей…
Я постоянно спасал людей, которые хотели жить и готовы были за это отдавать любые богатства, отбросив в сторону все сомнения и лишние мысли, только бы был шанс. Они жаждали сохранить жизнь, но она хотела её оборвать одним-единственным шагом.
Это не первый человек с попыткой суицида, которого я знал. В больницу таких привозили не один раз. Я никогда не видел их улыбок, не знал всей истории, не слышал голоса. Что изменилось сейчас?
Когда решаешься на последний шаг, начинаешь понимать – в мире ещё осталось то, к чему ты привязался так сильно, что не можешь сделать этот шаг.
Наверное, из себя меня вывела именно фотография. На ней Цисса действительно искренне улыбалась. Лицо было загорелым, руки не выглядели такими хрупкими. Я и сам убедился, что девушка далеко не так слаба, какой кажется. Но когда фотографию прячешь и смотришь на неё наяву, картина переворачивается с ног на голову. И это противоречие меня поражало, доводило до бешенства. Хотелось сейчас же Циссу разбудить и высказать ей всё это, но в глубине души я понимал, что ни к чему хорошему это не приведёт, поэтому держался. За голову, колени, спинку дивана, чужой рюкзак и фотографию. В какой-то момент почувствовал, что засыпаю, но, когда закрывал глаза, мне казалось, что с девушкой вот-вот что-то случится. Поэтому, поворочавшись на твёрдом полу, я достал фонарик с книгой и прижался к дивану, поглаживая второй рукой пушистого Лари.