– Только попробуй, – Питер выскочил из-за угла, перехватывая моё запястье, когда я собирался открыть калитку.
Питер знал, что я сильнее него, что могу навредить ему, если только захочу. Но защитить семью от моего появления для него было важнее.
– Уходи, – добавил он, вставая передо мной и загораживая проход. – Уходи, Август. Пожалуйста, – он внимательно посмотрел мне в глаза. И пусть он младше меня на три года, пусть болен и почти не видит мира, посвящая всё время работе и матери, он в чём-то мудрее меня. Несмотря на то, что мы видимся так редко, я хорошо знаю и понимаю брата. Только сейчас, когда цель так близко, просто могу уйти!
– Отойди, – я подошёл чуть ближе. Питер усмехнулся, покачав головой.
– Я больше не боюсь тебя, Август, – пояснил он. – Теперь всё по-другому, – он на секунду закрыл глаза, а когда снова обратился ко мне, я заметил сталь в его взгляде и голосе. – Это моя территория, и я буду её защищать, – он достал из кармана нож, поворачивая руку так, чтобы я не смог его достать. Хотя при желании я мог обратить его оружие против него самого, но не двигался, поражённый.
– Питер, убери оружие.
– Ещё раз появишься здесь, и я воспользуюсь им. Слышишь, Август? Я больше не испугаюсь. Хватит.
– Сможешь жить с этим? – тихо спросил я, не отступая ни на шаг. Питер шумно выдохнул, не отводя от меня глаз. – Я хочу всё исправить, – добавил я.
– Ты уже пробовал. Не получилось, – прошипел брат. – У тебя эмоциональный фон меньше, чем у табуретки. Я проверял, – Питер кивнул на нож, снова пряча его в карман.
– Я отдал корабль Нарциссе, – тихо признался я.
– Вместо Аполлона? Я не удивлён, – Питер всячески отрицал свой интерес к моему занятию, но при этом помнил почти всё, что я ему рассказывал, когда звонил иногда, спрашивал совета, слушал его истории и рассказывал свои. Речь никогда не заходила о семье, а эта тема была единственным яблоком раздора для нас. Поэтому мы достаточно хорошо ладили, несмотря на недопонимания.
– Ты не понял, – печально улыбнулся я. – Навсегда отдал. Переписал корабль на неё.
– Зачем? – ошеломлённо спросил Питер.
– Я ухожу из этого мира, – Питер приоткрыл рот, явно чего-то не понимая. Вовремя опомнившись, я добавил: – Из преступного мира, – брат облегчённо выдохнул.
– Ты серьёзно? – на его губах заиграла какая-то шальная улыбка. – Или шутишь? Учти, Август, если это шутка, то я…
– Я серьёзно, – кивнул я, закрывая глаза. Сил совершенно не было. Мне не хотелось ничего объяснять, но я знал, что придётся, поэтому мечтал просто упасть в снег и остаться в таком положении на пару дней, подумав о своём поступке ещё раз. Конечно, я уже потратил достаточно времени на это, но всё равно казалось, что мало. Я распорядился своей жизнью, изменил её уклад, собственными руками разрушил то, что так долго строил, а теперь сомневался, правильно ли поступил.
– Но почему? – услышал я голос Питера сквозь неясные обрывки мыслей. Открыл глаза, пытаясь сказать взглядом, что не хочу говорить об этом. По крайней мере, не сейчас. Брат моего посыла не понял. Пришлось пояснять словами. – Ладно, – согласился он. – Пойдём? – он кивнул мне на дом, улыбнувшись.
Мне хотелось рассмеяться: и где же тот Питер, который минуту назад угрожал мне ножом, твердя, что не позволит подойти к дому? Но говорить не хотелось. Ни о чём.
На секунду я подумал, что могу сейчас уйти, не заставлять себя подходить к дому, где снова придётся что-то объяснять. Я могу не возвращаться сюда вообще, или вернуться позже… Но понимал, что никакого "позже" не будет. Это последний шанс, нельзя его упускать.
Питер тревожно на меня поглядывал. Мне казалось, что он читает мои мысли и всё ждёт, какой же из вариантов я выберу. Вопреки всем сомнениям, я решительно открыл дверь в дом. Брат опередил меня, переступая порог, громко поздоровавшись с матерью и отцом. Оба сидели на кухне, звеня тарелками и о чём-то разговаривая. Услышав голос Питера, они с улыбкой обернулись, а заметив меня – остолбенели. Арман поднялся и нахмурился, переводя взгляд то на меня, то на Питера.
– Прости, – прошептал я, приблизившись к матери. – Я ушёл с корабля, – добавил, повернув голову к Арману, который смотрел на меня удивлённо, будто на восьмое чудо света, и на Питера, который забавно улыбался, стоя у двери. Подавляя слёзы, мама крепко обняла меня.
На корабле я редко думал о семье, но если такое случалось, то надолго. Тогда я пил, соглашался на самые тяжёлые задания, рисковал собой и командой, лишь бы отвлечься. А теперь вернулся сам, принимая правила игры, в которую пригласила меня Судьба.