У меня никогда не было настоящих верных друзей, хотя все считали Питера Майера общительным и весёлым мальчишкой, который постоянно шутит и любит весь мир. За сарказмом я многое прятал, а вскоре так к нему привык, что перестал отличать от язвительности. Родители всегда были рядом и поддерживали меня, и спасало, наверное, только это.
Они прекрасно справлялись и без меня – отец по-настоящему любил маму, готов был защищать её любой ценой и носить на руках. И они не заметят, если я стану приезжать в два раза реже, только по праздникам. В их северном городке было уютно, тихо и приятно проводить время, но к своему мегаполису я привык.
А смогу ли привыкнуть к кораблю? К безграничному морю, которое подхватывает фрегат? Смогу ли привыкнуть к тому, что меня будут окружать бандиты, что придётся постоянно нарушать закон и ни на секунду не терять бдительность?
А порок сердца? Приступ ведь может случиться в любую секунду, тем более при таком образе жизни! Но на борту ведь есть врач, да?
Августа рядом не будет. Если брат принял решение, то его уже не отговорить, да я бы и не стал. Руководитель преступной группировки – не лучшая должность, и ему стоит изменить образ жизни хотя бы ради себя.
Никогда не думал, что буду всерьёз размышлять о вступлении в команду Августа. Неужели я готов на это ради Флёр?..
***
– Давай ещё раз, – Нарцисса потёрла переносицу, не понимая меня. – Ты хочешь вступить в Легенду?
– Да, – повторяю я в сотый раз. – Только один вопрос. На борту есть врач? – спрашиваю неуверенно.
– Есть, – Цисса хмурится. – А что?
– Просто уточняю. У меня порок сердца. Боюсь, что с таким образом жизни может случиться приступ, – я беззаботно улыбаюсь, махнув рукой. – Ничего страшного, – она сомневается, что порок сердца – это «ничего страшного», но всё же кивает, так и не отойдя от шока.
– Ладно, а… Август знает? Это его идея? – Нарцисса всё ещё не верит. Я бы и сам себе не поверил, честно говоря.
– Нет, братишке это не очень интересно, – смеюсь я. Девушка вопросительно поднимает брови. – Ты же капитан.
– Ты должен будешь дать клятву мне и команде. Нарушить её не сможешь, – продолжала Цисса. У меня такое чувство, что она меня только отговаривает.
– Что за клятва? – Август о таком не рассказывал. Интересно…
– Ничего особенного. Предать Легенду ты не сможешь, уйти с корабля – тоже. Стоять до последнего за капитана и команду, никому о нас не рассказывать. И всё в таком духе.
Я прикрыл глаза. Вот, значит, почему в команде Августа почти никогда не было новых участников. Просто выход оттуда один – смерть. Или тюрьма, в крайнем случае.
– Так что? – вывела меня из раздумий Нарцисса. – Ты согласен? – она смотрела с нескрываемым любопытством, и мне внезапно стало неловко.
– Я подумаю. Вы же пока будете здесь?
– Да, корабль пока не собирается отходить от берега, – Цисса грустно усмехнулась, обернувшись на Легенду. Да, ещё пару недель придётся подождать. – Но на размышления у тебя трое суток.
– Как в сказках? – смеюсь я.
– Как в жизни, – каменным голосом заключает Нарцисса, после чего отворачивается и быстрым шагом направляется к кораблю. После того, как Август перевёл ей деньги, вся команда стала выглядеть лучше. Появилась новая одежда, исчезли круги под глазами, пополнились припасы, а сам фрегат совсем скоро сможет отчалить от берега.
Когда я возвращаюсь в гостиницу, Флёр уже не спит. В ответ на её возмущение я беззаботно улыбаюсь и падаю на кровать, раскинув руки. Она смотрит на меня взволнованно, требуя объяснений.
– Я говорил с твоим капитаном, – говорю, сфокусировав на девушке взгляд. Она округляет глаза, и прежде чем успевает что-то сказать, я добавляю: – Насчёт своего вступления в Легенду.
– Да ты с ума сошёл! – кричит Д'Анкона. – У тебя же сердце, ты…
– Переживу, – перебиваю я.
– Питер, не надо, – просит девушка, касаясь моей руки и заглядывая в глаза. Она снова прижалась ко мне, как ребёнок, и осторожно поцеловала. – Тебе это не нужно, – шепчет она.
– Тебе тоже, – я не собираюсь сдаваться. Если Флёр не желает уходить из команды, то я пойду за ней. Другого выхода нет. Это я ей и сказал.
– Я принесла клятву. Надеюсь, ты ещё не успел? – она щурится и строго глядит на меня.
– Не успел. Мне дали три дня и три ночи, – я закатил глаза и рассмеялся. – Но знаешь, плевать я хотел на эту клятву. Не станут же они убивать своих, в самом деле!
– Ты плохо их знаешь, – говорит Флёр, и от её тона у меня по коже пробегают мурашки.
– Хочешь сказать, они встречают человека на улице, говорят: "Ой, смотри, это же тот, кто жил рядом с нами несколько лет, а потом ушёл в город! Он, конечно, никому о нас рассказал, но давай его убьём!" И ему отвечают: "Ты гений!" А потом перерезают горло так называемому "предателю"? – Флёр смеётся, но потом задумчиво кивает.