— Идём! — парень вдруг решительно взял её за руку и повёл на выход мимо застывшей Эрэли. Та не решилась их остановить и потому парочка без помех выскочила из дома и очень скоро исчезла в тени чудесных садов.
— Я не могу поверить, что вижу тебя! — Аврора крепко прижималась к плечу Белла, держащего её за руку. — Мне запретили выходить… Не разрешили даже послать тебе весточку о том, что я здесь! Отпустили только на два часа, чтобы встретиться с мамой.
— Михаил разрешил тебе остаться до вечера, Аврора! — парень улыбнулся, с восторженной нежностью глядя на любимую. — Я заслужил его одобрение сегодня, и он позволил мне навестить тебя. Сам сказал, что ты здесь, и сам меня отпустил!
— Невероятно! — девушка всхлипнула, с жадностью всматриваясь в черты лица Белла, словно боялась упустить малейшую деталь его внешности. — Я так скучала, Белл! Всё это время я думала только о тебе! Что бы ни делала, мои мысли снова и снова возвращались сюда. Я вспоминала берег нашей речки, твои глаза, твой голос! Так хотелось услышать его хоть на миг, что иногда мне даже казалось, что я слышу твою песню, долетевшую до меня…
— Я пел лишь тебе и для тебя, Аврора, — Белл-Ориэль улыбался и в его фиалковых глазах плясало солнышко. — Сначала вслух, потом мысленно, я посвящал все мои песни только тебе!
— Мысленно? — удивилась девушка, усаживаясь рядом с юношей на шёлковую траву, на берегу их любимой реки.
Белл сел рядом и сам не заметил, как его рука оказалась на талии Авроры, теснее прижимая подругу к себе. Казалось, он боялся отпустить её даже на миг. Девушка не сводила с него выжидающего взгляда, и потому Беллу пришлось сознаться.
— Я больше не пою в хоре, — тихо заметил он с лёгкой грустью. — Но это неважно. Важно только одно: мы вместе! Ты рядом, а больше мне ничего не надо!
— Что случилось, Белл? — Аврора невольно встревожилась, и коснулась ладонью его щеки. Повернула к себе его голову и заглянула в глаза. — Почему ты не поёшь больше? Музыка — это ведь твоя жизнь! Это твоя душа — я знаю!
Белл долго молчал, потом вздохнул и отвёл взгляд, но не позволил Авроре убрать ладонь со щеки, накрыв её сверху рукой.
— Когда ты ушла, я больше не мог петь, — совсем тихо сознался он. — Внутри словно всё умерло. Я перестал существовать без тебя, Аврора… Я пытался петь, правда! — поспешил уверить Белл девушку, заметив, как та побледнела. — Но не смог. Едва звучала знакомая музыка, перед глазами вставал твой образ и они наполнялись слезами, а к горлу подступал комок, который перехватывал дыхание. Из груди вырывалось отчаяние, и я был не в состоянии его скрыть. Мне было слишком больно, и я не хотел, чтобы эту боль увидели другие… Не хотел делить её ни с кем, понимаешь?
— Но ты ведь… сможешь петь теперь, правда? — в голубых глазах Авроры вновь заблестели слёзы. — Или из-за меня ты готов погубить себя, Белл?
— Ради тебя я готов умереть, Аврора, — прошептал юноша, обнимая её второй рукой и трепетно прижимая к себе. — У меня нет ничего и никого дороже тебя в этой жизни! Когда ты не рядом, я словно мёртвый. Ничего не радует, краски меркнут, жизнь теряет всякий смысл. Всё моё существо заполняет темнота, и становится безразличным то, что происходит вокруг. От меня остаётся только оболочка, способная имитировать меня прежнего… Я не знаю, что это, но думаю, это и есть любовь. Только не та, что дана нам по отношению к Создателю и к этому миру. Во мне любовь другая, Аврора, и она целиком и полностью принадлежит только тебе…
— Я тоже люблю тебя, Белл! — просто заметила девушка, доверчиво прижавшись к его груди, отчего у парня вдруг потемнело в глазах, а из горла вырвался неожиданный стон. В висках запульсировало, дыхание перехватило, кровь ударила в голову, опалив кожу словно огнём. Белл задрожал, судорожно вцепившись в плечи девушки и совершенно не понимая, что происходит. Он попытался отогнать наваждение, но вдруг осознал, что не хочет этого делать. Её тело притягивало, словно магнит. Запах кожи и волос сводил с ума, заставляя закипать кровь и испытывать невыносимое, жаркое, пленительное чувство наслаждения, которого ангел не испытывал никогда в своей жизни. При этом разум уплывал, подчиняясь первобытным животным инстинктам, о которых доселе не имел понятия.
— Аврора! — вырвалось у него полустоном, когда прижав девушку к себе, Белл губами отыскал обнажённый участок кожи у неё на шее и пробежал по нему поцелуями. — Аврора! — его пальцы нырнули в шёлк её волос и запутались там, разворачивая к себе лицо. Её влажные розовые губы, доверчиво приоткрытые, сорвали у парня ещё один стон, и прежде, чем он успел понять, что делает, его губы уже захватили их в плен, вызвав настоящий взрыв во всём теле. Свет погас, мир утонул в сладостном невероятном забытьи, и на миг всё перестало существовать…
— Что… Что ты делаешь?! — крик Авроры с трудом проник в затуманенное сознание, медленно разгоняя утонувшую в невиданных ощущениях негу. — Что с тобой, Белл?!..
Аврора вырвалась из его объятий и сейчас тяжело дышала, затравленно глядя на друга огромными, испуганными глазами. Её губы, всё ещё влажные и слегка припухшие после поцелуя дрожали от возмущения, щёки побелели, а пальцы нервно сжались в кулаки. Не дожидаясь ответа, девушка вскочила и отпрянула прежде, чем руки Белла вновь успели её поймать.
— П-п-почему?!.. — отступив на несколько шагов, только и смогла выдохнуть она, ошеломлённо разглядывая парня. — Почему ты это сделал, Белл?! Зачем?!
— Что сделал? — прошептал он, до конца ещё не придя в себя и не понимая, что стало причиной слёз, внезапно проступивших на глазах подруги.
— Ты… Ты… — она не смогла ответить, открывая и закрывая рот, словно рыба, выброшенная на песок. Потом спрятала лицо в ладони и разрыдалась.
— Аврора! — выдохнул парень, боясь даже шевельнуться, чтобы не напугать её ещё больше. — Я тебя обидел, да? — он растерянно смотрел на неё, и весь вид у него был такой несчастный, что девушке на мгновение стало его жаль. — Прости, я… не знаю, что на меня нашло!.. Не сердись, пожалуйста!
— Зачем ты это сделал? — пряча красное от нахлынувшего стыда лицо, сдавлено спросила Аврора, глядя в сторону. — Ты ведь знаешь, что прикасаться друг к другу вот так — это преступление! Прелюбодеяние — грех, который не смыть никаким наказанием! Мы не можем…
— Любить друг друга? — подсказал Белл, внезапно изменившись в лице. Его фиалковые глаза потемнели, став чужими и холодными.
— Я этого не говорила! — всхлипнула девушка, тут же ощутив чувство вины и раскаяния, от того, что заставила Белла страдать, и почти физически улавливая волны злости, исходящие от него. Она попыталась смягчить юношу, вернувшись к нему и усевшись рядом. — Мы можем любить друг друга, ведь мы друзья, — взяв Белла за руку, осторожно заметила она. — Но мы не можем вести себя так… предосудительно. Разве мало того, что мы относимся друг к другу с нежностью и заботой, Белл? Разве мы не счастливы от того, что можем быть вместе, разговаривать, доверять? Я люблю тебя, и эта любовь греет мне сердце, заставляет мечтать, воодушевляет! Она наполняет мою жизнь смыслом!
Белл долго молчал, и на его лице попеременно отражались растерянность и злость. И всё же он справился с собой. Упрямые морщинки возле губ разгладились, взгляд потеплел.
— Ты права, Аврора, — наконец, выдохнул Белл, и кивнул, хотя и не слишком уверенно. — Я и сам не понимаю, что вдруг произошло, — он осторожно взял её ладонь и сжал в своей. — Прости меня, пожалуйста! И прошу, верь мне! Больше такого не случиться, я обещаю!
— Хорошо, — девушка робко улыбнулась, не в состоянии долго злиться на любимого. — Давай забудем. Не хочу, чтобы что-то портило радость от встречи с тобой!
— Эту радость больше ничего не испортит, мой ангел! — Белл тоже улыбнулся, возвращая свою руку ей на талию, и со сладостным умиротворением наслаждаясь близостью хрупкого тела. Аврора положила голову ему на плечо, и они просто сидели молча, впитывая тепло друг друга, которое расходилось по коже волнами нежности.