Глава 7. Мыслящий автомобиль. Нетривиальный способ достижения гармонии в полигамном браке. Естественный отбор глазами Зверя. Садистские наклонности газообразной туманности
— Да ладно тебе, Уазик, кончай заливать баки! И ты, и я, и Евочка родились здесь. Или образовались — не суть. А то что тебя, как транспортное средство, используя совершенно варварские технологии, изготовили на какой-то мифической Земле… ладно, ладно, — почувствовав, что Уазик вот-вот обидится, Змей поспешил взять примирительный тон, — не мифической а вполне реальной третьей планете звезды G2, обладающей мощной биосферой и зачаточной, но уже очень активной ноосферой. И технологии, по которым тебя изготовили, для разумных аборигенов этой планеты — согласен! — не варварские, а очень даже передовые. Но только, Уазик, где эта самая Земля? И её материнская звезда — Солнце? Галактика, Метагалактика — вообще: вся эта Система? Не знаешь? То-то же…
— Погоди, Змеюша — там, где ей и следует быть: в отделённом от нас всего лишь четырнадцатью измерениями пятимерном континууме. Ну, и ещё сколько-то там миллионов парсеков, но это уже не принципиально. Другое дело — эти четырнадцать «лишних» измерений… а вернее — даже одно… коренным образом отличающееся от прочих… которым, значит, Облако выделило себя из Системы… понимаешь, Змеюша, Оно ведь только считается девятнадцатимерным, а на самом деле — ого! Если переводить в стандартные единицы — размерность не ниже двадцать пятой.
— Ни фига себе — «обрадовал»! Значит, кроме обычного измерения, от вашего мира нас отделяет ещё одно — особенно заковыристое! А ты всё время рыпаешься: ах, на Земле с ветерком промчаться по хорошо укатанной грунтовой дороге! Ревя мотором и шурша протекторами! Набрался ума у Облака — и… потянуло в детство! А правда, Уазик, ты теперь кто?
— Я-то? — Уазик задумался, — по классификации принятой «Эта» цивилизацией — скорее всего, одиннадцатимерный гамма-симбиот. Обладающий искусственным интеллектом типа О 3. Хотя — нет… тип интеллекта — это я сам… взял, что называется, от фонаря. Ну, «О» — потому что мой интеллект в основном от Облака. Хотя — что-то и от людей. От Ольги, Сергея, Ивана Адамовича и даже неизвестного мне Мишки, который долго с терпением и любовью собирал меня чёрт те из чего. И ухитрился сотворить, по земным критериям, чудо-автомобиль, Ну, и Сергей, конечно — приложил руки: и помогая в сборке, и, главное, обкатывая — обучая чуять дороги…
— Да, брат Уазик, — сочувственно вздохнул Змей, — теперь я понимаю, почему тебя так тянет на Землю… Ностальгия — святое чувство… А представляешь — каково людям? Особенно — Ольге? Ведь она бедная всё время казнится, что по её вине Сергей оказался разлучённым с молодой женой. Да ещё — беременной. А каково этой самой Свете? Хоть Ольга постоянно её телепатически утешает, что Сергей скоро вернётся, но всё равно…
— Ты, Змеюша — однако. Так растрогал, что, того и гляди — заплачу. Можно подумать, что эмпатик у нас не Шарик, а ты. Хотя, как местный уроженец, кроме своего рая и знать вроде бы ничего не должен… а в раю печалиться и плакать не принято — дурной тон.
— Ну да, я-то у себя в раю, а вы… — Змей всхлипнул и выпустил из глаз две натуральные слезинки, — Ольгу, знаешь, как жалко! Ведь сотворила меня — она. И большая часть меня — тоже она. И уже четыре месяца бьётся бедненькая, чтобы сбежать из этого рая, и ничего у неё не получается! А поначалу-то ей казалось, что долго они здесь не задержатся. Ей Богу, сейчас разревусь как Евочка! Которая — у, хитрющая! — знает, что стоит ей как следует расплакаться, Олег для неё на всё готов: даже попробовал развообразить Лилиточку — ну, которую «нечаянно» втихаря измыслил. Конечно, ничего у него из этого не получилось, Лилит, напротив, стала ещё красивее, зато Ольга, когда узнала о злодейской попытке дематериализации вымышленной женщины — ух до чего рассердилась. Тут же сотворила два пучка берёзовых розог, вручила их Евочке и Лилиточке и велела этого «здоровенного оболтуса» выпороть как мальчишку. Да ещё — прилюдно. И как Олег ни канючил, как ни просил прощения, говоря, что уже большой и наказывать его как малолетнего сорванца — неудобно, Ольга, ласково улыбаясь, убеждала, что напротив: Евочке с Лилиточкой сечь его с двух сторон будет очень даже удобно. А вот сидеть негоднику — действительно — после будет весьма неудобно: на что она очень рассчитывает, ибо — на пользу. И ведь — убедила! А самое удивительное — хорошенько вразумив ветреного любовника, женщины примирились между собой, и теперь они втроём живут душа в душу. Евочка, правда, как-то оговорилась, что для снятия накапливающегося в их триумвирате напряжения, ей с Лилиточкой приходится время от времени прибегать к рекомендованному Ольгой воспитательному средству — ну да это, как говориться, дела семейные, и если Олег не против… а он, похоже, не против…