Собрав волю в кулак, женщина приняла вид беззаботной посетительницы салона красоты, сделала несколько грациозных шажков и удобно устроилась на неудобном стуле, в то время, как в её голове ворочался колючий вопрос: который из палачей займётся ею сначала? «Злой»? «Добрый»?
Оценив выдержку Светланы, следователь обратился к женщине суховатым, но ровным, не угрожающим голосом:
— Да, гражданка Мармонова, в НТС, надо отдать им должное, умеют готовить кадры. Но ни ваша выдержка, ни ваши заграничные друзья вам не помогут. Помочь вам может только полная откровенность — в этом случае, суд учтёт ваше раскаяние и готовность к сотрудничеству. Вы, конечно, знаете за что вас арестовали?
— Знаю, — без запинки отозвалась Светлана, — за то, что я из другого мира.
— То есть, — следователь охотно поддержал это, на его взгляд, самообвинительное признание, — вы хотите сказать, что вы из заграничного белогвардейского подполья? Из мира жёлтого дьявола, чистогана, наживы, бесчеловечной эксплуатации рабочего класса и лютой ненависти к Союзу Советских Социалистических Республик?
— Да нет же, — тоном отличницы, которую въедливый педагог пытается сбить с правильного ответа, возразила женщина, — я вообще из другого мира. Ну — из параллельного. Вы же видели мой паспорт: там на первой странице герб Российской Федерации, но после Референдума она распалась, а на четвёртой странице герб Югороссии — ну, казак на бочке с чаркой в одной руке и автоматом в другой. Это значит, что у нас есть что защищать, есть кому защищать и есть — чем защищать.
Света говорила с такой безаппеляционностью, что слегка опешивший от этого напора следователь вместо того, чтобы резко оборвать бред сумасшедшей шпионки, невольно подыграл ей, переспросив:
— Гражданка Мармонова, вы утверждаете, что в вашем мире — тьфу, ты, в том мире, каким его хочет видеть ваша белогвардейская организация! — Российская Федерация распалась? А СССР?
— А СССР распался давно, — хвастаясь своим знанием отечественной истории, бодро отозвалась Светлана, — то ли в конце тысяча девятьсот девяносто первого, то ли в начале тысяча девятьсот девяносто второго года — ну, когда Горбачёв отрёкся в пользу Ельцина, и все Республики захотели суверенитета, а Ельцин им сказал: берите, сколько проглотите. Нет, вру, это Ельцин сказал по другому поводу, чтобы спасти от распада Россию. И тогда он её действительно спас, правда — ненадолго.
Светина оговорка, когда она поправилась, уточнив обстоятельства произнесения знаменитой фразы о суверенитете, спасла женщину от вспышки начальственного гнева — выведенный из себя провокационной ложью задержанной шпионки, следователь Иванов совсем уже собрался поставить её на место грозным окриком, но услышав слова «нет, вру», понял: женщина верит в то, что говорит. Можно назубок выучить самую сложную легенду, разыграть удивительно правдоподобный спектакль, но такие вот мелочи — они вне логики. И если они случаются — это свидетельствует о полной искренности оговорившегося человека.
Вообще, случай с задержанной гражданкой Мармоновой не лез ни в какие ворота, не соответствовал ни теоретической подготовке, ни практическому опыту следователя с двадцатилетним стажем — однако, что делать, служба… чёрт! И надо же этой шпионке быть на девятом месяце беременности! Да ещё с таким паспортом, увидев который, генерал потребовал получить от неё правдивые показания без грубого нарушения норм социалистической законности — а какой же дурак добровольно сознается в преступной деятельности? Конечно — существует «Правдоискатель», но он хорош только в сочетании с методами физического воздействия, а сам по себе… что толку знать, что испытуемый врёт, ели не можешь его тут же шарахнуть током? Или хотя бы элементарно двинуть по морде? А те средства психического воздействия, которые он с самого начала стал применять к задержанной, с неё, кажется, как с гуся вода — удивительно устойчивая центральная нервная система! Она наверняка или шпионка высшего класса, или?.. он что-то не знает ни одного реального случая, когда белогвардейское подполье засылало бы в СССР агентов на девятом месяце беременности… а что, если попробовать по другому?