— Значит, Оленька, нам необходимо вернуться на Землю. — Посмотрев на жену вопрошающим взглядом, высказался Иван Адамович. — Ведь Светочка отчаянно нуждается в нашей незамедлительной помощи. Конечно, Змеюшу, Евочку и Лилиточку надо оставить здесь — земля не лучшее место для небожителей — и в путь. Как говориться, с Богом. Доставим твоего медиума, — Иван Адамович в свою очередь указал на Ирката, — на его законное место. Как, юноша, — подполковник Грубер перевёл взгляд с Ирката на Ольгу, — вы не против, чтобы сослужить этой даме?
Иркат, догадавшись, кем является заговоривший с ним воин его богине, метнул ревнивый взгляд на Ивана Адамовича и ответил подчёркнуто резко:
— Я всегда и везде служу Богине-Ольге. Ей — и никому другому. И если она прикажет — сделаю всё, что она прикажет.
— Да, Оля, — мрачно пошутил Сергей, — рыцаря ты себе обрела — преданней не бывает. Это тебе не чистоплюй Змеюша. Прикажешь — любому из нас перережет горло. Во всяком случае — попытается.
— Не перережет, Серёженька, — серьёзно отозвалась Ольга, — служа мне, Иркат никому не перережет горло. И даже — не служа мне. Правда, Иркат, ты ведь больше никого убивать не будешь?
— Не буду, Богиня. Без твоего приказа никого убивать не буду.
— Оленька, не задавай этому симпатичному юноше таких сложных задач. — Прокомментировал Иван Адамович. — Даже мне или Сергею нелегко без оговорок принять заповедь «не убей», а ты хочешь навязать её мальчику эпохи энеолита. Вспомни Библию: ведь там эта заповедь, в отличие, скажем, от заповеди «соблюдай день субботний», не является абсолютной — заповедав не убивать, Моисей тут же призывает казнить смертью прелюбодеев, идолопоклонников, мужеложцев и прочих нечестивцев. Не говоря уже об убийствах на войне, которые не просто оправдываются — освящаются именем Бога. По-моему, от Ирката более чем достаточно обещания не убивать без твоего приказа.
— Наверно, Ваня, ты прав, — согласилась Ольга, — нельзя требовать от человека, чтобы он одним скачком перепрыгнул несколько ступеней. Такой максимализм ничего, кроме вреда, не принесёт. Иркат, — Ольга вновь обратилась к юноше, — повтори мне своё обещание не убивать никого без моего приказа.
— Обещаю, богиня, — данную прежде клятву, не задумываясь, подтвердил юный воин, — но только, — Иркату пришла в голову неожиданная мысль, — если на тебя нападёт плохой человек, я ведь не успею спросить разрешение. Когда плохой человек натягивает лук, берётся за нож или копьё — его надо убить немедленно. Не то он убьёт тебя. Нет, не тебя, — поправился юноша, — тебя никто не может убить. Его, его или его, — Иркат поочерёдно указал рукой на Ивана Адамовича, Сергея, Олега и Юрия, — я всё равно не успею спросить разрешение. Скажи, богиня, что мне делать, если на них нападёт плохой человек?
Ольга задумалась: да, приказ — штука обоюдоострая. Чуть что выходит из предусмотренных рамок — всё летит кувырком. С другой стороны, если жёстко не контролировать этого отчаянного мальчишку, он может натворить таких дел…
— Вот что, Иркат, — после недолгой паузы ответила женщина, — всем, кто находится рядом со мной, не угрожает никакая опасность. Моей силы хватит, чтобы защитить всех, кого я захочу. Другое дело, если ты окажешься в том мире, где меня не будет. Тогда, в случае нападения плохого человека, можешь его убить. Но только — если он действительно нападёт…
Ольга осознавала недостаточность своих аргументов — в реальной обстановке, когда всё решают мгновения, попробуй, определи, с какой целью человек взял в руки копьё? — но ничего лучшего ей не пришло в голову. И даже её метасознание, подкреплённое психосимбиотической связью с Большим Облаком, не подсказало женщине лучшего пути — целенаправленное вмешательство в умственную деятельность Ирката было бы грубым посягательством на неотъемлемое право каждого человека оставаться самим собой…