Если бы не свисающие по всему защитному кокону клочья брезента, если бы Юрий Меньшиков мог видеть, то, воспользовавшись моментом, бывший снайпер наверняка бы ударил по монстру из крупнокалиберного пулемёта. И, возможно, быстро сориентировавшись, «Уазик» пропустил бы эту очередь сквозь силовое поле, и всё бы закончилось в считанные секунды, но развевающиеся повсюду брезентовые лохмотья не давали прицелиться. Так что, привлечённые выстрелами, криком, визгом и рёвом бойцы волгоградского спецназа могли до конца следить за смертельным поединком допотопных чудовищ — ведь люди, впервые увидевшие Шарика, не имели никаких оснований считать его разумным существом. Что представляло для Зверя дополнительную опасность — не будь рядом с дерущимися монстрами изодранной штабной палатки, то бойцы спецназа наверняка бы открыли огонь по обоим «допотопным» противникам. А так, опасаясь попасть в Иннокентия Глебовича и его гостей, они лишь следили за титанической битвой.
Подавив в себе инстинкты безрассудного Зверя и отскочив в сторону от гигантской «лягушки», Шарик смог посмотреть на противника глазами сотен миллионов особей моноразумной расы Взыи. Кроме того, бывшему Andrewsarchus,у сразу передались способности этой расы к быстрой регенерации — перестала течь кровь из многочисленных ран, да и сами раны зарубцевались в течение нескольких секунд.
Непонятно каким образом, но монстр почувствовал внутреннее преображение Шарика, и если бы у него была возможность, то выходец из инвариантного мира попытался бы убежать — увы, бежать было некуда: с одной стороны непонятная невидимая преграда, с другой — вдруг исполнившийся невероятной силы огромный Зверь, а по бокам маленькие, но чрезвычайно опасные существа.
И монстр прыгнул.
Если бы Шарик не подавил к этому моменту вдруг овладевшие им слепые инстинкты, то прыжок кошмарной «лягушки», скорее всего, оказался бы для Andrewsarchus,а роковым — в свою последнюю попытку чудовище вложило всю ярость, всю мощь, всё отчаяние древнего, так и не вписавшегося в Систему, континуума. Но когда твоё сознание соединено с разумом целой планеты, у тебя достанет сил противостоять древним Структурам — Шарик неуловимым движением легко уклонился в сторону. На этот раз, плюхнувшись на землю, чудовище, вопреки своей природе, не помедлило ни секунды, а сразу же прыгнуло вновь, но, мудрый мудростью всей моноразумной расы Взыи, Шарик был готов к этому неожиданному выпаду и опять легко уклонился от монстра. Немедленно совершить третий прыжок чудовище уже не могло: для нейтрализации накопившихся в мышцах задних лап продуктов распада требовалось не меньше пяти секунд — набираясь сил, гигантская «лягушка» припала к земле.
К этому моменту коллективный разум Взыи разгадал, где самое уязвимое место монстра, и Шарик почувствовал: пора! Если он, взмыв над землёй насколько достанет мощи в могучих лапах, с высоты четырёх, пяти метров всеми своими тысячью пятьюстами килограммами живого веса обрушиться на приподнятый крестец расслабившегося гада, то не выдержит самый крепкий костяк: в месте соединения с тазом преломится, хрустнув, позвоночник — головной мозг чудовища разъединится со спинным. И тогда, если даже не случится полного паралича задних конечностей, все движения монстра наверняка раскоординируются, и свирепое древнее чудище окажется совершенно беспомощным — Зверю не составит никакого труда задушить его мощными «крокодильими» челюстями.
Подобравшись перед прыжком, Шарик, чтобы точнее оценить расстояние, окинул взглядом распластавшуюся «лягушку» — и замер: чудовище вдруг замерцало всеми цветами радуги. Затем эти цвета смешались, в глаза Зверя пыхнуло ослепительным светом, а когда через три секунды зрение восстановилось, то Шарик увидел, что монстр, подобно ему самому, сделался абсолютно белым — в цвет свежераспустившейся черёмухи или только что выпавшего снега. И сразу же до сознания Зверя дошёл телепатический сигнал: Шарик, нам надо срочно укрыться, мы слишком далеко отошли от штабной палатки, и собравшиеся вокруг маленькие воинственные существа вот-вот разнесут нас в клочья из своих ужасных орудий.