Все две с половиной минуты, которые длился смертельный поединок взбесившихся допотопных чудищ, Ольга с помощью Большого Облака лихорадочно искала способ нейтрализовать окружающее монстра психофизическое поле неизвестной природы, чтобы, реализовав Принцип «всё и существующее и несуществующее не существует», вернуть заблудившуюся в инвариантных мирах несчастную тварь в её родной континуум — увы. Ни Ольгино метасознание, ни даже Большое Облако не находили решения этой задачи, и только когда Шарик, уклонившись от двух убийственных атак монстра, готовился в своё черёд совершить роковой выпад, женщина увидела обходной путь. Непонятно, почему она его не увидела сразу — вероятно, как когда-то Подмножество 13, недооценила возможности мыслящих структур низших размерностей? — однако, увидев, без малейшего промедления соединила зачаточное сознание «лягушки-путешественницы» с мономентальным разумом Взыи, таким образом сразу же «породнив» монстра с Шариком.
Получив телепатический сигнал от «брата» Монстрика — так самый крупный сухопутный хищник третичного периода сразу же «окрестил» «неведомую зверушку» — Шарик не заставил себя ждать и вслед за названым братом, к изумлению и ужасу полковника Горчакова, юркнул под защитное силовое поле «Уазика». Затем, не оставив опешившему Иннокентию Глебовичу времени, чтобы прийти в себя, оба породнённых общей ментальностью чудовища забрались в кузов автомобильчика — когда спохватившиеся солдаты и офицеры бросились на выручку Батьки и растащили оставшиеся от палатки клочья брезента, то их глазам предстала идиллическая сценка: полковник и его гости сидели за столом, мирно беседуя. Правда, в трёх шагах от стола стоял «Уазик», недалеко от которого валялся сломанный стул, а над головами вместо полога изодранной в клочья палатки синело небо, но более — ничего необычного. Уж не померещилась ли им смертельная битва кошмарных чудовищ? А что? Нигде никаких следов огромных зверей — ведь не могли же такие гигантские монстры укрыться в маленьком внедорожнике?
Сомнения удивлённых бойцов спецназа рассеял властный голос Иннокентия Глебовича, разъяснившего, что действительно имело место нападение двух засланных то ли Америкой, то ли Москвой чудовищ, но благодаря секретному оружию, отбитому Иваном Адамовичем и Сергеем Геннадьевичем у международных террористов, монстры были мгновенно сожжены, а их пепел частично осел на землю, частично его развеял ветер. Ведь все видели вспышку ослепительного света? Так что, пусть доктор займётся раненым (или убитым?) часовым, а он, полковник Горчаков, пока вместо пришедшей в негодность штабной палатки поставят новую, совершит небольшую инспекционную поездку в сопровождении подполковника Грубера и лейтенанта Голышева.
Действительно, все видели — верней, не видели — вспышку всех ослепившего света, а вот преображения чудовища и исчезновения парочки кошмарных монстров под брезентовыми лохмотьями не видел никто: все, бывшие вблизи места яростной битвы, ослепли на пять, шесть секунд. Так что версия Горчакова о мгновенно сжигающем секретном оружии не вызвала сомнения не только у рядовых бойцов, но и большинства офицеров. А когда доктор объявил, что часовой не только жив, но и не получил опасных ранений — в действительности, был восстановлен и возвращён к жизни психосимбиотом «Ольга+» из состояния раздавленного трупа — то большинству свидетелей инцидент преставился хоть и слегка фантастическим, но малозначительным: подумаешь! Изодранна палатка, сломанный стул да легко раненый часовой — «степняков» этим не удивишь! Да, вражеские агенты в образе невиданных зверей оставляли некоторый простор для воображения — опять-таки, после распада России случаются, к несчастью, и не такие чудеса!
Забравшись в кабину «Уазика», Иннокентий Глебович вновь изумился: то, что снаружи виделось маленьким автомобилем, внутри оказалось целым миром — зелёной лужайкой под голубым небом, ручьём, речкой, озером, синеющим на горизонте лесом, резвящимися в воздухе ласточками. Недалеко, метрах в пятидесяти от Горчаков, на берегу звенящего ручья располагалась странная компания: рядом мирно лежали оба только что дравшихся насмерть чудовища, на одном из которых удобно пристроилась крупная ящерица. Шагах в десяти от них высокий молодой человек разжигал костёр, а две сидящие на брёвнышке прелестные женщины что-то готовили — кажется, нанизывали на прутья мясо для шашлыков. Им помогал почти голый — прикрытый спереди подобием маленького кожаного фартучка — смуглый от загара темноволосый юноша, скорее, подросток, лет тринадцати-четырнадцати на вид.