Не давая изумлению полковника Горчакова разрастись сверх меры, Ольга гостеприимным жестом пригласила его присоединиться к расположившейся на бережку компании:
— Устраивайтесь поудобнее, Иннокентий Глебович, минут через сорок поспеют шашлыки, а пока Иркат нальёт нам вина и принесёт сыра. Ах, да, — спохватилась женщина, — знакомьтесь. Этот очень легко одетый юноша — Иркат: мой обожатель из эпохи энеолита. Ну, Олега вы знаете, он служил вестовым у Ивана Адамовича; эти две прелестные хлопотуньи — его жены: Ева и Лилит. Да, да, не успел сей легкомысленный молодой человек попасть в рай, как тут же сделался двоеженцем. Юрия Меньшикова, думаю, вам тоже представлять не надо, а вот эта зализывающая свои раны драчливая парочка, — Ольга указала на Шарика и его недавнего противника, — бывшие допотопные звери, а ныне представители моноразумной расы Взыи — планеты, находящейся в нескольких миллионах световых лет от Земли. Шарик и…
— Мой брат Монстрик, — протелепатировал Шарик.
— Моонссстрик, — раскрыв усаженную треугольными зубами пасть, неуклюже прошамкала, пожелавшая представиться лично, гигантская «лягушка».
— И наконец, — Ольга указала на удобно расположившегося на спине у Шарика Змея, — Змеюша. Моя воплощённая фантазия. Следует признаться, — женщина смущённо потупила глаза, — попав в рай, я повела себя ничуть не рассудительнее Олега. Мысленно вызвав к жизни змея-искусителя, нисколько не думала об ответственности перед своим материализовавшимся созданием.
— Моя королева, не упрекай себя, — ободряя Ольгу, телепатически «высказался» Змей, — в раю живётся не так уж плохо. Другое дело — на вашей ужасной Земле. Хотя… — стараясь разобраться в новых ощущениях, Змей на несколько секунд заблокировал канал телепатической связи, и потому, когда передача возобновилась, в ней зияла значительная лакуна, — как сказал великий поэт: «Есть упоение в бою…». — Раньше я был категорически не согласен с этими словами, однако теперь… когда Шарик схватился с Монстриком, у него практически разорвалась связь с моноразумной расой Взыи, и секунд двадцать, тридцать он был только доисторическим Зверем… Боже мой, Олечка! Какое упоение, какой восторг излучал его неразумный звериный мозг! Да, теперь я согласен: есть упоение в бою! Конечно — если наблюдаешь этот бой со стороны, а не рвёшь в клочья противника, и противник не рвёт тебя… Впрочем, и Шарику, и Монстрику, когда они дрались, одинаково нравилось и наносить, и получать раны. Особенно — Монстрику…
— Змеюша, — смущённо протелепатировал Шарик, — пожалуйста не поминай этот злосчастный бой — мне до сих пор стыдно. Добро бы — это было необходимо, но когда я кинулся в драку, «Уазик» уже взял под защиту Оленьку и её друзей. Так что… нет! Мало меня порвал Монстрик! Надо бы — сильнее! Забыться до такой степени! Словно я не представитель высокоцивилизованной расы, а натуральный дикий зверь! Уф, до чего же стыдно!
— А по-моему, Шарик, ты зря стыдишься, — телепатически съехидничал Змей, — испытанный тобою восторг стоит нескольких клочков шерсти и литра крови. Другое дело, если бы вы с Монстриком загрызли друг друга насмерть… нет! Когда соберётесь подраться в следующий раз — чур, я буду арбитром. Чтобы вы царапались и кусались по правилам — без серьёзных увечий и тем более смертоубийства! Впрочем, Монстрику увечья в кайф. Его регенерационный механизм, чтобы «не заржаветь», прямо-таки жаждет увечий. Н-да, милые дерутся — только тешатся.
— Однако, Змеюша, — вмешалась Ольга, останавливая приправленные уксусом разглагольствования Змея, — как быстро ты осмелел! Стоило тебе один раз почувствовать упоение битвой, и ты уже не против того, чтобы принять в ней участие. Хотя бы — в роли арбитра. Так ведь, глядишь, ещё парочка экскурсий на Землю, и ты совсем перестанешь бояться этого ада. Вот, Иннокентий Глебович, подивитесь, какие случаются метаморфозы, — осадив Змея, женщина обратилась к полковнику, — меньше суток назад это райское создание чуть не развоплотилось, не желая мириться с грубой земной действительностью — и, пожалуйста! Уже само провоцирует на драку помирившихся противников. Да, я понимаю, Змеюша шутит, и всё же… Впрочем, — Ольга вспомнила об обязанностях хозяйки, — Змеюша с Шариком большие друзья — авось да обойдутся без моих наставлений. Угощайтесь, Иннокентий Глебович.