— Как это — не захочет? — удивился Иркат, — если хочет мужчина, то женщина обязана следовать за ним. Конечно, если она не Великая Богиня — как ты. И потом — Лигайда не дура, чтобы не пожелать жить в Стране Вечного Лета. Богиня, умоляю, окажи милость своему младшему слуге — возьми к себе Лигайду. Она будет тебе предана также — как я. А если сделает что-нибудь не так — изгони нас обоих в Страну Вечной Зимы.
— Хорошо, Иркат, — согласилась Ольга, — если Лигайда захочет последовать за тобой, то я возьму её к нам. Но только сначала сама спрошу твою девушку. Понимаешь, Иркат, — не надеясь довести до сознания «неолитического» юноши идею равноправия полов, Ольга обратилась к доступным ему понятиям, — я не хочу, чтобы мне служили насильно. Ведь, как ты сам сказал, Лигайда не может не подчиниться твоей воле, а мне этого не надо. Так что, если она не захочет сама, тебе придётся выбирать между Страной Вечного Лета и своей девушкой.
— Богиня, — в отличие от полковника Горчаков, для Ирката не существовало проблемы выбора, — не прогоняй меня, позволь быть с тобой! Да, я уже две весны люблю Лигайду и хочу, чтобы она была моей женой, но ведь Лигайда обыкновенная земная девушка. И если ты не пожелаешь взять её в Страну Вечного Лета — значит, так надо. Ведь ты — за мою службу — вместо Лигайды дашь мне другую женщину? А если не можешь женщину, то — Бейсара? Его не надо спрашивать, он меня любит и обязательно захочет быть со мной, а тебе станет служить ещё лучше, чем Лигайда. Только, Богиня, если ты хочешь, чтобы и мои дети служили тебе — мне нужна женщина, от Бейсара детей быть не может. Хотя, если ты этого захочешь…
Не дав Иркату развить популярную в мифологии тему о мужчинах, рожающих детей, — из ребра, головы, печени и прочих мало приспособленных для деторождения частей тела — Ольга пообещала юноше, что без женщины он не останется в любом случае: захочет или не захочет Лигайда последовать за ним.
После того, как Ольга определилась с Иркатом, выбор осталось сделать одному Юрию Меньшикову: некогда живьём угодившему в ад и тысячелетними муками пробудившейся совести очистившемуся наёмному убийце. Увы — очистившемуся далеко не в полной мере. Как Ольга его ни утешала, совесть говорила Юрию Меньшикову: тех страданий, которые ты испытал находясь в многомесячной коме, недостаточно, чтобы быть достойным даже краешком глаза узреть Свет! Вспомни о погубленных тобой человеческих жизнях! Своими подлыми пулями сколько миров ты разрушил, сколько вселенных вверг во тьму?! Ведь нет страшнее греха, чем убийство человека! И ты не дикарь Иркат, чтобы не знать этой элементарной истины! И тебе, многажды отягощённому убийством себе подобных, помышлять даже о самом скромном участии в Творении Нового Мира? Нет, господин Меньшиков, прежде, чем ты посмеешь хотя бы подумать о Свете, тебе предстоит миллион лет работы во Тьме! А посему оставь праздные мечтанья о горних высях и изо всех сил вкалывай здесь — на земле. И тогда, может быть, этот самоотверженный труд после смерти тебе зачтётся. И тогда, может быть, одолев Тьму, ты воскресишь свою душу и узришь Свет. А пытаться с помощью Ольги избежать этой мучительно трудной работы — не честно. Более того: совесть не позволит тебе этого приятного самообмана. Довольно и того, что Ольга однажды уже вытащила тебя из ада и указала Путь. А дальше, господин Меньшиков, топай своими ножками. Вспомни полковника Горчакова: думаешь, ему легко было отказаться от бессмертия? А ведь отказался, понимая, что недостоин Света, что бессмертие — ещё не Вечная Жизнь. Так что…
Прочитав мысли Юрия Меньшикова, Ольга взяла его за руку и, с участием посмотрев в глаза, одобрила выбор бывшего «снайпера-одиночки»:
— Да, Юра, вы правы. Работая, так сказать, в райских условиях, вы не скоро придёте к Свету. Если вообще — придёте. Слава Богу, вы сумели перестрадать отчаяние и теперь знаете свой путь.
Пока Ольга, прощаясь, напутствовала Юрия Меньшикова, Света с удивлением обнаружила себя сидящей рядом с Сергеем в кабине «Уазика». Обернувшись назад, она увидела только Ивана Адамовича, Ольгу и Юрия — ни Олега, ни Ирката, ни фантомов, ни доисторических зверей не было в кабине маленького автомобильчика, не говоря уже о ручье, поляне, озере, лесе. За окнами «Уазика» простиралась цветущая майская степь — та самая степь, где в августе прошлого года началось Светино судьбоносное путешествие: когда молодая женщина, в темноте наткнувшись на бесчувственное тело, на свой страх и риск остановила проезжающий мимо автомобиль.