— Ну, Олечка, тогда не знаю… — неуверенно продолжила Света, — если это так необходимо… только, как вспомню тот ужас, который на нас обрушился — жуть! И хоть ты обещаешь, что подобного больше не повторится — всё равно: одного раза более чем достаточно. До сих пор поджилки трясутся! Да и мой, ещё не рождённый Ванечка…
— Не дрейфь, Светланка! — перебив жену, вместо Ольги ответил Сергей, — ничего с нашим Ванечкой не случится. Раз Оля обещала — всё будет путём! Родившийся в Новом Мире — наш сын будет жить вечно!
— Ну да — вечно… — захваченная неожиданной мыслью, задумчиво протянула Светлана, — один… без сверстников… без друзей, без родины, без человечества… эдаким приговорённым к бессмертию отщепенцем… ведь, в отличие от всех нас, у него нет и не будет возможности выбора. Хотя даже Юрий Меньшиков, бывший наёмный убийца, мог принять или не принять бессмертие… в то время, как наш мальчик…
…- погоди, Светочка, — вдруг заговорил молчавший до сей поры Иван Адамович, — ведь у твоего ребёнка, как и у всех детей на свете, изначально не было, нет и не будет никакого выбора — ну, рождаться ему или не рождаться… принимать или не принимать этот сомнительный, называемый жизнью, дар. Да, конечно, никто не может спросить у несуществующего человека, хочет он или не хочет быть сотворённым — и всё же… Понимаю, Светочка, тебя волнуют не отвлечённые умствования на тему свободы воли, а конкретная судьба будущего ребёнка — действительно: кем может стать человек, выросший в изоляции от своего вида? В обществе, в лучшем случае, нескольких сотен соплеменников… да и то — взрослых. Или, Олечка, у нас с тобой тоже будут дети? И у Евочки и Лилиточки — от Олега? И у Ирката — от какой-нибудь симпатичной людоедочки? Если так, тогда — конечно… Светочкиному мальчику в раю будет легче. А вообще — проблема детей в раю… никогда не задумывался об этой стороне бессмертия! Хотя… если как следует покумекать… Светочка и Серёжа, поздравляю вас с будущим ангелом! Да, да, я хоть немного и шучу, но в целом — именно так! Попавшие в рай младенцами, а тем паче в раю родившиеся, неизбежно становятся ангелами! Ведь людьми, вырастая вне человеческих чаяний, сомнений, страданий, тревог, забот, они, несмотря на наследственность, стать не могут!
— А правда, Ванечка! — перейдя с телепатического на словесный способ общения, воскликнула Ольга, — кем вырастут наши дети? А у нас с тобой обязательно будут дети — и много. Также как и у Светы с Серёжей, и у Олега с Евой и Лилит, и у Ирката — если не от Лигайды, то от другой девушки из его племени. Вот только… зачем нам дети? Я раньше об этом не задумывалась, просто, как всякая женщина, хотела детей, и всё… а сейчас, когда вы со Светой затронули эту тему — действительно? Зачем дети бессмертным? Тем более — в таких условиях, когда плоды нашего воображения с лёгкостью обретают плоть? К тому же, как ты верно заметил, рождённые в раю людьми стать не могут… А если так, то какая разница между обычными детьми и фантомами? Ведь Олеговы Ева и Лилит такие же люди, как рождённые от плоти и крови. Да и мой Змеюша — тоже. Хоть о четырёх ногах и с хвостом — а человек. Н-да, проблема… — Ольга задумалась, — впрочем, с наскока, с хода к ней не подступишься… да вдобавок — ответственность перед своими созданиями… осознав её на примере с фантомами, волей-неволей задумаешься: чем творения плоти бесправней творений мысли? Ведь ни те, ни другие изначально не выбирали: быть им или не быть? Н-да… а всё-таки, Ванечка, — с милой женской непоследовательность сделала вывод Ольга, — у нас с тобой будет не меньше десяти детей! Пять девчонок и пять мальчишек! И плевать мне на то, будут они людьми или ангелами! Главное — будут! Поехали, Серёжа! — резко оборвав заковыристую тему деторождения в раю, Ольга откинулась на спинку сиденья, — прежде чем беспокоиться о возможно родящейся от нас расе ангелов, следует разобраться с Маргинальными Структурами.
Посещение следующих тридцати инвариантных миров обошлось без приключений: Сергей вдруг делал неожиданный поворот, за окнами «Уазика» исчезала цветущая степь и возникал незнакомый ландшафт — впрочем, в нескольких случаях практически неотличимый от бывшего прежде: те же левобережные донские просторы. Иногда цветущие, иногда колосящиеся созревшими хлебами и травами, иногда заметённые сыпучим снегом — хотя в большинстве инвариантных континуумов время текло синхронно, но отличия всё же случались. Поначалу Ольга подумала, что рассинхронизация произошла из-за проникновения в эти континуумы монстров, но, как вскоре выяснилось, Маргинальные Структуры были непричастны к данной аномалии — просто, чем раньше разделились инвариантные миры, тем значительнее оказывалось расхождение во времени между ними.