Нация и Идеология по сути одно и тоже, ведь самоидентификация нации заключается в ОСОЗНАНИИ НАЛИЧИЯ У СЕБЯ ПРИЗНАКОВ, ОТЛИЧНЫХ от признаков других наций, именно ДРУГИХ, а это нигде, кроме собственной головы, не записано, это ИДЕЯ, ИДЕОЛОГИЯ отнесения себя к какой-то конкретной группе, слою, биологическому подвиду вида. Итак, любая нация или идеология проходит этапы: рождения, расцвета, упадка и распада; переживает со временем сильный крен от общих идеалов к мелкобытовушной выгоде. Но вся идея в том, чтобы использовать свой редкий шанс подключиться к энергетическим возможностям новой, живой, литой, цельной самозабвенной консорции горячих, близких по духу сорвиголов и отвоевать себе свои жизненные права и позиции на поле огромного, но старого русско-советского болота, стада запуганных и одомашненных Западом безмятежных коров. Сделать это, не встраиваясь в Систему, ГДЕ НАМ УГОТОВАНЫ ТОЛЬКО АМЕРИКАНСКИЕ МЕЧТЫ ДЛЯ АМБИЦИОЗНЫХ ЛОХОВ И РОЛЬ НЕДОЧЕЛОВЕКОВ. А количество врагов ещё ни о чём не говорит. Ни жалости, ни пощады к этому безликому количеству я не испытываю.
Капканы намазаны салом. Сидим довольные, бодрые. Не знаем, что завтра и вперёд на несколько дней и недель нас с el Diablo охватит такая апатия, что будет тяжело голову держать, трудно говорить, поджигать сигареты. Всё равно. Иногда аккумуляторы садятся в ноль. Это, видимо, моя внутренняя пустота передалась и Дьяволу. Закон сообщающихся сосудов. Будем истуканить, молчать, пытаться заласкать сердце, чтобы оно тоже заленилось и остановилось. Хорошая, даже добрая смерть. А главное пофиг; без страха и упрёков ко всему живому и равнодушно внимающему метаморфозам сознания. Умирать иногда бывает легко и приятно. Я, кажется, вспомнил, как это делается.
Тогда нас было только двое в этом городе. И было предчувствие, что ещё немножко дней, и не останется совсем.
«Когда я был молодым и безответственным……….. я был молодым и безответственным.»
Дж. Буш, 43-й президент США.
— Сейчас у меня весь мир сузился до… вот до этой границы, — Дьявол очертил ногой полоску на земле, пропитанной очередным ливнем.
Погодка этим летом как во Вьетнаме в сезон муссонов: льёт через каждые полчаса, причём не какой-нибудь там моросящий грибной дождик (псилоцидный осадок), а настоящие такие проливные ливневые ливни.
— Ага, такой шар, где ты болтаешься в невесомости, а всё происходящее вокруг — только обои изнутри этого шара.
— Точно невесомость. Я сейчас веса собственного не ощущаю. Гравитация исчезла!
Когда он возвращался после очередного «время отлива», то держал руки распростёртыми, точно крылья самолёта:
— Я парю!
— Дельтаплан.
— Во!! Дельтаплан! Отличное название!
— Для чего? Группу мы вроде уже назвали.
— А тоже клёвое.
— Может, альбом так первый назовём? Тут минимум три смысла.
— Ну во-первых, что-то такое летучее, парящее…
— Причём без моторчика, на чистых воздушных потоках.
— … потом типа дымовой план, пароходный и какой-то там план, в смысле проект действий.
— Ещё написать так через греческую букву. Как она там пишется?
Поискали веточку, нарисовали. Вот так. Мы практически не напивались больше в говнище. Накуривались. У el Diablo одна из комнат была складом не разобранных староквартирных казахских вещей. Периодически, он, настоящий геолог, открывал там ценные месторождения пачек казахских папирос, остатки былой роскоши. Целые залежи под брэндом «Риск».
— Они бы ещё водку так назвали. Каждая пятая бутылка — с метиловым спиртом, — смеялся я над изобретательностью жильцов степей, которые за свою историю не построили ни одного города, зато называющие теперь в своих книжках русский период истории «оккупацией».