Я (пацан нордический по выражению своего начальника) сижу спокойно, тягаю сигареты одну за другой и думаю: это климакс, помноженный на желание похомячить на старости лет одновременно с двумя молодыми здоровенными необычными мужиками, чтоб галочку красную поставить в уме? или простое сумасбродство, оставшееся в виде осадка от клёш-гитара-кришна-феньки-арбатскийбутерброд молодости? Скорее всего, и то и другое. У неё с собой большущая коробка с разными масками, тряпками, фигурками оригами, цветами и безделушками. Она проводит какие-то исследования, показывая нам цветные вещи (конфеты, пакетики чая, папки для бумаг — всё у неё с собой, она женщина-универмаг) и заставляет выбирать понравившиеся и непонравившиеся цвета. Я вяло показываю специально наугад, так как знаю все эти цветовые тесты, она записывает. Наклонившись ко мне Чингиз тихо предполагает, что она ФСБэшник и спрашивает у меня пистолет. Я его успокаиваю, что если бы ФСБэшники научились так классно шифроваться, то я б их искренне уважал и был бы готов дойти до конца в сложной игре профессионала, изображающего старую хиппи. Но в любом случае в талант ФСБэшников я не верю, поэтому расслабься.
Расслабиться невозможно. Если бы у меня был пистолет с собой, то я бы уже сам выстрелил в неугомонную голову в очках напротив, громко читающую отвратительные стихи, аляповато пародирующие восточный стиль. В конце концов, мы с Чингизом чувствуем непреодолимую усталость от этой женщины искусства и её бесконечной болтовни без направления, вытаскиваем на улицу, сажаем её в первый попавшийся троллейбус и, ожесточённо ругаясь, выкидываем номера телефонов и визитки, что она нам напихала в карманы. Её статуэтку обезьяны (подаренную вместо обещанных носков) я отдариваю в тот же вечер (вдруг, в ней скрыт микрофон?). Похоже лёгкая форма паранойи неизбежна при моём теперешнем образе жизни.
Не люблю хиппи. Не люблю в их теперешнем виде. Контркультурная волна пламенной энергии хиппи 60-х, распространяясь взрывом по планете Торф, видимо потеряла первоначальный запас по ходу движения. Как остаточные круги по воде после большого всплеска. И, дойдя до отсталой, замкнутой в своём нищем наборе идей РФ, культура хиппи имеет только капли той былой энергии. Да и эти капли кристаллизовались под действием мороза в набор тотемов: бусики, фенечки, браслетики, волосня. У меня к россиянским хиппи коктейль чувств: презрения (40 %) и насмешки (60 %). Первоначальный протест сменился гуманистической реакцией. Движение хиппи заполонили собой тусовщики, а эти насекомые появляются лишь там, где созданы антисанитарные условия спокойствия и безопасности, старых пережёванных символов и затасканных слэнговых терминов, где пропал первоначальный дух нонконформизма, борьбы. Хиппи пропали, сгинули, похоронены в справочниках по леворадикализму.
Первые европейские хиппи создавали коммуны, из которых воспитывались гении искусства эпохи постмодерна и лидеры террористических организаций. А теперь… (гнусавым голосом): «Давай забудем про политику и политика забудет про нас. Давай запихнём лилию в дуло танка и танкист не выстрелит в нас. А после, глядя на его пример, не выстрелят и другие танкисты. Они сдерут с себя погоны и станут танцевать голыми на летнем лугу, петь и ритмично раскачиваться в медитациях». Тьфу, блядь. Уже проходили. Не танцуют танкисты голыми. Стреляют больше, одетыми в чёрные комбинезоны. Система — это несентиментальный механизм. Цветами и бусами её не очаруешь. Система просто не чувствует ни черта, она абсолютно нечувствительна, как к слову токарный станок. Поверь, очень трудно задобрить токарный станок, даже если быть крайне тактичным и учтивым, даже если знать всю историю живописи и музыки, быть ярким в одежде. Особенно трудно задобрить, если в нём закреплена особая болванка для обточки — ТЫ. И какой индивидуальностью ты бы не мыслил изначально, на выходе будет либо стандартная деталька к какому-то там узлу, либо кучка органических удобрений, это лишь вопрос времени и усилий, затраченных на тебя. Хотя тот же хипповский опыт по разрушению института семьи, безусловно, интересен. Им, детям цветов, место в солнечной Калифорнии, откуда они и вышли, или джунглях Бангладеш, чтоб Цивилизация по крайней мере лет 20 не добралась. В нашем промёрзшем климате хиппи — городские разукрашенные мышки, из норки в норку — шмыг-шмыг (в сквоте, при –20® особо не зашикуешь, чакры льдом слипнуться). Что сказать? — Без размаха они теперь, сплошное копирование. По-моему, обыкновенный агрегат «Xerox» отлично доказывает, что копия с копии изначально хуже. А если копировать сорок лет подряд, то получается говно, а не картинка. Скатывающиеся в конце концов под действием нехватки денег и жилья к обывательской жизни люди, к оханьям о своей «безвозвратно утерянных безумных годках». Как там мне Цвайг говорил?? «Перебродившая в уксус энергия молодости». Как только воспоминания о прошлом начинают перевешивать дерзкие проекты будущего, мечты — приходит старость. Открывай воротА!