– Войди в меня… – хриплый усталый голос сначала напугал парня, а потом он почувствовал, как изогнулось её тело, бёдрами ощутил прохладную кожу обычно крепких, а сейчас расслабленных и податливых ягодиц. Изогнутый хвост встал дыбом, упруго скользнул вверх по животу, открывая уже сзади тот самый источник жары, где совсем недавно находились его пальцы.
– Войди в меня, быстрее – уже требовательно повторила гончая, и отвечая на его первый неуверенный тычок, тихим, предвкушающим блаженство голосом, поправила – не сюда…
Здоровая рука гончей протиснулась между ними, и парень почувствовал на себе её твёрдые пальцы. Ему не пришлось ничего делать, фурия раскрылась сама. Горячая мякоть плотно облепила дрожащий от возбуждения член, но Краф всё равно успел услышать, скорее даже почувствовать слабеющий шёпот:
– Не спеши, только.
И холодный страшный мир за окном перестал существовать для него…
Сколько прошло времени он не понял, и всё никак не мог унять сбившееся дыхание. Будто бы пробежал на одном вдохе пять километров. Первой осознанной мыслью стала тревога за девушку. Но чистое и почти здоровое дыхание так разнилось от тех хрипов, которые он слышал совсем недавно, что он тут же успокоился, и к своему удивлению обнаружил что и его одышка отступила. Вместе с недавним страхом, она спряталась, куда-то в темноту комнаты.
Гончая спала. Парня и самого стало медленно погружать в сон, но эта идиллия оказалась недолгой. Он вдруг почувствовал, как воздух, обычный комнатный воздух стал сдавливать голову. Он широко открыл рот, но дышать легче не стало. Горло жгло огнём будто в насильно разжатые губы вставили трубку и вливают теперь что-то густое и горячее… И тут на его счастье очнулась фурия.
– Что ты ждёшь?! Складывай пальцы, как показывала.
Краф быстро сложил нужное троеперстие, с трудом уткнув в него четвёртый палец, и далеко оттопырил пятый. Мысленно обрисовал созданную вокруг раненной девушки сферу, и сразу почувствовал, как спадает давление.
– Молодец! Не перетяни только… ослабляй свой напор… пусть они давят потихоньку. Поддавайся… полностью не отбрасывай, но рвать сферу не давай. У любого самого обычного человека есть фоновое сопротивление. У меня его сейчас нет, и они знают, что я пустая…
Она длинно и натяжно захрипела, но сбить подступивший кашель ей всё же удалось.
– Наше счастье что работают объёмным лучом, а не точечным. Если догадаются, проломят. Поэтому, веди себя спокойно. Не дай им понять, что ты сильный. Ты и так большой молодец – и непонятно, чему удивляясь больше, переспросила – и всё же откуда у тебя такая закрытость?
Через несколько минут, почувствовав, что опасность уходит, Айлу довольно улыбнулась и снова вырубилась.
Ещё около получаса чужое давление то уходило, то возвращалось, но постепенно слабело и исчезло совсем. Время остановилось. А через три часа Краф ощутил лёгкие поглаживания и понял, что спал. Фурия, прикрыв ему мягкой потеплевшей ладонью рот, тихо-тихо качала рогатой головой.
– Собачья стража. Пора идти, мой малыш. Чтобы выйти незамеченной днём, у меня не хватит сил. К тому же, эти дьявольские маги, скоро опять выйдут на охоту…
Они шли узкими тёмными улочками долгим кружным путём. Зато им не встретилась ни одна живая душа. Лишь один раз, где-то сбоку, мелькнул на стенах спящих домов отсвет патрульного фонаря. Айлу застыла, но очень быстро они двинулись снова.
Место у крепостной стены, Крафу было не знакомым, но это и не удивительно, парень совсем не знал города. А вот Айлу ориентировалась здесь легко и свободно. Видимо это был заранее подготовленный путь к отступлению. Длинный нож внезапно появился из скрытого кармана, видимо аналогичного его сумке, которую он спрятать пока не умел. Раскопав небольшую ямку прямо под бревенчатой стеной, гончая развернула оказавшийся там свёрток.
Тонкая верёвочная лестница с широкими петлями для ног, даже в ночной темноте поблёскивала и выглядела очень прочной, и Краф едва удержался от соблазна пощупать её. Какой-то аналог сверхпрочного капрона. Не хотелось в такой момент выглядеть деревенским дурачком, но волновался он напрасно. Айлу ничего не заметила.