Время было еще не позднее, но на первом этаже было уже довольно людно. Мастеровые из многочисленных артелей, да ремесленники из гильдий уже заканчивали свою работу и многие из них шли прямиком в кабак, промочить горло кружечкой-другой пива. Ну а там две дороги — те кто поумнее, да посдержаннее шли домой, а те кому пиво или чего покрепче било в голову продолжали веселье наверху. Ну конечно, пока медь звенела в карманах или кошельках.
— Может по кружечке, раз на прогулку вышли? — предложил Большой кивнув на практически пустой, второй небольшой зал для «чистой» публики.
— А давай, — махнул Макаров кидая прямо на стол свой бархатный берет.
Ходить благородным с непокрытой головой, тут было неприличным, и в обычные дни он носил цифру и зеленое армейское кепи, разве что с небольшой золотой пуговкой-кокардой. Сейчас, для «променада» решил надеть платье местного шитья, вернее — оставить, так как и на совещании малого совета, и в соборе он был в черном бархатном костюме и темно-синем берете на голове.
— Две кружки красного гномьего? К пиву чего заказать? Я себе острые крылышки всегда беру, зачетно! — показал большой палец Вован.
— Ладно, мне тоже закажи. — кивнул Макаров, — Только потом метнись наверх, скажи чтобы Панч подошел, здесь с ним поговорим.
Когда им принесли две больших тарелки с наваленными горкой румяными крылышками, Саша охнул покачав головой:
— Ну куда столько, Вован? Предупредил бы, можно было на двоих одну порцию взять.
— Я сегодня толком не обедал, — махнул рукой здоровяк, — так и твои зарубаю! Ну если сам все не съешь, конечно.
В это время пришел Панч, но не один, а с Шу. Макаров предложил им присесть за стол и тоже промочить горло прохладным, вкусным напитком, что поставляли гномы.
— Благодарствуем, господин маркграф! — ответил за двоих бывший наемник усаживаясь и делая знак девушке в белом передничке, чтобы подала еще пару кружек, — Пошукал я по вашей просьбе, но про колдуна никто, ничего не слышал. Нет, — мотнул он головой, — люди конечно слышали про убийства в каменоломнях, напуганы, но конкретики никакой, слухи одни. Кто говорит, что старый чернокнижник убивает во славу своих хозяев-чудовищ, другие, что это один из демонов здесь убитых в древние времена, вроде как ожил и силу себе возвращает, кто вообще старую ведьму-ведунью приплетает. Говорю — языками только треплют.
— Ладно, — вздохнул Саша не удовлетворенный таким ответом, — будет чего интересное, докладывайте сразу. Что у нас по делам, все хорошо?
— Набираем обороты помаленьку, вроде все хорошо. — со своим неизменно постным лицом и без всяких эмоций ответил Панч, — Девиц несколько на работу просится, да и не только девицы, есть и такие, что сильно постарше… Как говорит Эмма — на любителя. Ничего, если все комнаты верхнего этажа займем их расселяя? Так прибыли больше будет, спрос-то есть немалый. Одних строителей наемных на острове с десяток артелей, всем иногда пар выпустить хочется. Да и плотите вы, милорд, им хорошо, вот и развлекаются работяги.
— Сами смотрите, чего меня спрашивать если прибыли больше? — пожал плечами Саша.
В это время, до этого молча сидевший Шу Три туза зашипел скривив губы, потом чертыхнулся проводив глазами рыжего парня зашедшего в зал. Подойдя к стойке, тот заказал и быстро выцедил стаканчик темного рома. Ромом с островов Солнечного архипелага местные увеселительные заведения снабжал Сальфаторе, причем не контрабандой, а уже вполне себе легально, доставляя на Риген сам или через свою многочисленную родню пару бочонок напитка в неделю.
— Вот, засранец! — с чувством сказал карточный шулер, — И главное в этот зал идет, словно благородный какой!
— Так, это же лекарь. — сказал Макаров узнав рыжего Фому, да и нож древних дернулся в ножнах оповещая хозяина о присутствии недалеко еще одного мага.
Макаров подумал, что представители воровского мира сами отнюдь не в замках да дворцах были рождены и благородства в их крови ни на йоту, однако с маркграфом, да рыцарем за одним столом сидят, но продолжил говорить про лекаря.
— У Фомы дар магический и в этот зал магам заходить не запрещено. Что не так? — глянул он вопросительно на Шу, но ответил ему сам Панч.
— Шу за общее дело тревожится. Фома этот, слишком везучий сукин сын, не бывает так! Третий день к ряду, в кости по два десятка ливров выигрывает, монеты сгребает и уходит. Нас-то не разорит, а вот для простых камнетесов, да мастеровых, что кости пришли покидать это большие деньги.