Но Бинею, чтобы найти Убежище, для начала следовало определить, где находится он сам. Ведь он в своем помрачении брел наугад целых два дня, а то и больше. Кто знает, где он теперь.
Ранним утром он по чистой случайности выбрался из леса и неожиданно оказался в месте, которое раньше было зажиточным пригородом. Теперь этот квартал опустел, и в нем царил ужасающий беспорядок: повсюду машины, брошенные владельцами, потерявшими способность управлять, и мертвые тела там и сям, облепленные черными роями мух. Никого живого не было видно.
Все долгое утро Биней тащился через пригород, мимо обгорелых покинутых домов, совершенно не узнавая местности. В полдень, когда взошли Трей и Патру, он вошел в какой-то незапертый дом и взял себе поесть – из того, что еще не испортилось. Вода не шла из кухонного крана, но Биней нашел в подвале несколько бутылок с минеральной и выпил, сколько мог. Остальной водой он помылся.
Извилистая дорога, идущая в гору, завела его в тупик, где стояло несколько просторных, внушительных вилл, сгоревших дотла. От дома на самом верху не осталось ничего, кроме внутреннего дворика, мощенного голубой и розовой плиткой – некогда, безусловно, очень красивого, а теперь заваленного черными обгорелыми обломками. Биней с трудом забрался туда и посмотрел вниз на лежащую под ним долину.
Вокруг было очень тихо. Ни самолетов в небе, ни дорожного движения – небывалая тишина.
Биней вдруг понял, где находится, и все встало на место.
Слева от него виднелся университет, красивый комплекс кирпичных зданий, некоторые из которых носили черные отметины огня, а другие были полностью разрушены. Над ним на своем холме возвышалась обсерватория. Биней только глянул на нее и поскорей отвел взгляд, радуясь, что не видит отсюда, в каком она состоянии.
Направо вдали в ярком солнечном свете мерцал Саро – казалось бы, почти нетронутый. Но Биней знал, что, будь у него полевой бинокль, он различил бы выбитые окна, рухнувшие дома, еще тлеющие пожарища, клубы дыма – раны, оставленные вспыхнувшим в ту Ночь пламенем.
Прямо под ним, между городом и университетом, лежал лес, где он блуждал в своем бредовом состоянии. Убежище должно находиться как раз по ту сторону леса, и Биней вполне мог за те два дня пройти в нескольких ярдах от его входа, не сознавая этого.
Бинею совсем не улыбалось снова идти через лес. Там, конечно, полно сумасшедших головорезов, взбесившихся домашних животных и прочих неприятных сюрпризов. Однако со своего наблюдательного пункта он видел пересекающую лес дорогу и улицы, выводившие на нее. Держись дороги, и все будет нормально, сказал он себе.
Так и получилось. Онос еще стоял в небе, когда Биней пересек лес и вышел на проселок, ведущий, как он знал, к Убежищу. И предвечерние тени только начали удлиняться, когда Биней подошел к его воротам. За ними, он знал, начиналась длинная не мощеная дорога, которая должна привести к другим, внутренним воротам, а там, за парой пристроек, находится подземный вход в само Убежище.
Внешние ворота, сделанные из густой металлической сетки, стояли открытые. Недобрый знак. Неужели и сюда ворвалась толпа?
Но внутри не было видно никаких следов разгрома. Все спокойно – вот только ворота открыты. Биней, недоумевая, прошел в них и направился дальше по не мощеной дороге.
Ну, хотя бы внутренние ворота заперты – и то хорошо.
– Я Биней 25-й, – сказал астроном и назвал свой университетский табельный номер. Прошло несколько мгновений, несколько минут, но ворота не открылись.
Зеленый глаз локатора наверху как будто работал – Биней видел, как он вращается – но, может быть, управляющий им компьютер обесточен или разбит. Биней подождал и еще раз повторил свои опознавательные данные.
– Я Биней 25-й. Имею право доступа. – Тут он вспомнил, что имени и табельного номера недостаточно: надо назвать еще и пароль.
Но какой? Душа Бинея панически затрепыхалась. Он не мог вспомнить. Забыл. Какая нелепость – найти наконец дорогу и остаться за воротами из-за собственной глупости!
Пароль, пароль…
Он имел какое-то отношение к катастрофе. «Затмение»? Нет, не то. Биней напряг свой больной мозг. «Калгаш Второй»? Кажется, нет. «Довим»? «Онос»? «Звезды»?
Уже теплее.
Вот оно!
– «Приход Ночи», – торжествующе произнес Биней.
Опять никакого результата – во всяком случае очень долго.
Наконец, спустя целую вечность, ворота открылись и впустили его.
Он миновал пристройки и увидел овальную металлическую дверь в убежище, врезанную в грунт под углом в сорок пять градусов. На него уставился еще один зеленый глаз. Сколько можно проверять? Ну, что ж поделаешь.
– Я Биней 25-й, – снова представился астроном, приготовившись к долгому ожиданию.
Но дверь тут же поехала вбок, и Биней увидел перед собой бетонированный вестибюль Убежища. А в десяти ярдах от него стояла Раисста 717-я.
– Биней! – крикнула она, бросаясь к нему. – Ох, Биней, Биней…
Они еще ни разу с тех пор, как заключили свой контракт два года назад, не расставались дольше, чем на полдня. А теперь прошло уже несколько суток.
Биней обнял свою стройную подругу, крепко прижал к себе и долго не отпускал.
И лишь потом спохватился, что они так и стоят на пороге.
– Пожалуй, надо запереть дверь, – сказал он. – Вдруг за мной кто-нибудь шел? Я не думаю, но…
– Это неважно. Здесь никого нет, кроме нас.
– Что?
– Все ушли еще вчера. Как только взошел Онос. Меня тоже звали, но я сказала, что дождусь тебя, и дождалась.
Биней недоуменно уставился на нее. Только теперь он увидел, какой у нее усталый, измученный вид, как она исхудала. Всегда ухоженные волосы сейчас висели нечесаными прядями, бледное лицо лишено было всякой косметики. Глаза опухли и покраснели. Она как будто сразу состарилась на пять или десять лет.
– Раисста, сколько времени прошло со дня затмения?
– Сегодня третий день.
– Три дня. Я, в общем, так себе и представлял. – Его голос звучал необычайно гулко. Биней заглянул через плечо Раиссты в покинутое Убежище. Пустынный бункер освещали электрические лампы. Нигде ни души. Биней вовсе не ожидал этого. По плану все должны были оставаться здесь, пока можно будет безопасно выйти. – Куда же они ушли?
– В Амгандо.
– В Национальный парк? Да он же в сотнях миль отсюда! С ума они, что ли, сошли – покинуть укрытие на другой же день и отправиться куда-то через всю страну? Знаешь ли ты, Раисста, что творится снаружи?
Парк Амгандо был заповедником дикой природы далеко на юге – там жили на свободе разные животные и заботливо сохранялись редкие образцы местной флоры. Биней был там когда-то в детстве, с отцом. Это была совершенно пустынная местность, в которую вели только пешие тропы.
– Они решили, что там безопаснее, – сказала Раисста.
– Безопаснее?!
– Прошел слух, что все люди в здравом уме, желающие участвовать в восстановлении общества, должны собраться в Амгандо. Будто бы туда отовсюду сходятся целые тысячи. В основном из разных университетов. И члены правительства тоже.
– Прекрасно. Орды профессоров и политиканов вытаптывают заповедник. Раз рухнуло все остальное, почему бы не разделаться с последним клочком нетронутой земли?
– Не это важно, Биней. Важно то, что парк Амгандо – в руках здравомыслящих людей и что он – островок цивилизации посреди всеобщего безумия. И этим людям известно о нас, они пригласили нас присоединиться к ним. Мы проголосовали, и две трети были за то, чтобы уйти.
– Две трети, – буркнул Биней. – Вы, хоть и не видели Звезд, все-таки умудрились спятить. Подумать только – бросить Убежище и отправиться на трехсотмильную прогулку – или сколько там миль, пятьсот? – через полнейший хаос. Почему было не выждать месяц, шесть месяцев, не знаю сколько? Здесь достаточно воды и пищи, чтобы продержаться хоть целый год.