— Поняла, — кивнула я, принимая её слова со всей серьёзностью.
— Мы пришли, — сообщил дворецкий, указывая на массивную дубовую дверь с красивой резной ручкой. Она выглядела так, словно вела в другой мир, не меньше. Такая… впечатляющая, иначе не скажешь.
Лисси махнула одному из охранников, и тот первым вошёл в комнату. Дворецкий тут же принял выражение оскорблённой невинности.
— Ваше Высочество, вы не доверяете мне? — поинтересовался он.
— Я не в том положении, чтобы доверять хоть кому-то, — Ликасси мило улыбнулась, но её голос звучал жёстко. — А вы не в том положении, чтобы оспаривать мои решения.
— Всё чисто, — сообщил вернувшийся охранник.
Лисси только теперь отпустила бедного дворецкого, явно задетого словами принцессы и нашей чрезмерной осторожностью. И всё равно сначала вошла она. Подозрительно осматривая абсолютно каждый уголок, Ликасси даже под кровать заглянула. Не знаю, что уж она надеялась там найти, но ничего, к счастью, не обнаружилось.
— Ладно, вроде всё и правда в порядке, — наконец успокоилась Лисси. — Можете выйти и караулить нас снаружи.
Охранники молча покинули комнату, оставляя нас с Ликасси наедине. Надо же, даже не попытались возразить. Видимо, решили, что с принцессой шутки плохи. Я нерешительно опустилась на диван в комнате предназначенной, вероятно, для приёма гостей. Лисси плюхнулась рядом, не особо заботясь о том, что её юбка некрасиво смялась.
— Ну, как тебе здесь? — поинтересовалась подруга, любопытно прищурившись.
— Выглядит… роскошно, — я неловко улыбнулась, не зная как правильнее описать увиденное.
Три комнаты: спальня, приёмная и умывальня, в которую мне заглянуть не дали, ссылаясь на какой-то там сюрприз. Огромная кровать с балдахином, украшенным вышивкой золотыми нитями, занавески из тяжёлой дорогой ткани, резная мебель с позолотой, картины в позолоченных рамках, лепнина на стенах под самым потолком.
— Даже слишком, да? — усмехнулась Лисси. — Можешь говорить откровенно.
— Тут всё слишком показное. Дома, конечно, всё тоже выглядит недёшево, но оно словно выбрано с любовью, чтобы всем нам было удобно, а здесь всё нужно, чтобы произвести впечатление, — выдала я, но тут же стушевалась. — Прости. Ты всё-таки росла здесь.
— Я могла бы полюбить это место и всю его помпезность, но брат всегда был для меня ближе родителей, хотя для них я, конечно, самый любимый ребёнок — девочка же. Меня баловали, обо мне заботились. Мама пела мне колыбельные перед сном, а отец выполнял любой каприз, — Лисси грустно хмыкнула. — Мне всегда казалось, что всё это напускное. Я смотрела на то, как Грегори трудится в поте лица, чтобы заслужить похвалу отца. Но он, как бастард, несмотря на все свои достижения, не мог претендовать на престол. И я видела, как издеваются над Лексианом.
Ликасси поджала губы. Напряжённая спина, жёсткий взгляд, выражающий одновременно презрение и ненависть. Я взяла её ладони в свои и успокаивающе улыбнулась.
— Теперь всё позади. Он уже не маленький мальчик и может постоять за себя… Хотя, признаться, я тоже была готова убить всех тех, кто причинил ему вред, — по перчатке Лисси побежала огненная дорожка, вызванная моим гневом. — Ой, прости.
Я спешно затушила пламя, похлопав по нему ладонью. Лисси жестом остановила мои попытки извиниться и, стянув обгоревшую перчатку, протянула мне руку, показывая, что огонь не задел кожу.
— Твоя стихия карает только того, на кого ты злишься. До тех пор, пока ты не решишь меня возненавидеть, я в безопасности, — улыбнулась она.
— А если я разозлюсь на себя, то обожгусь? — заинтересовалась я.
— Если немного, то да. Но если всерьёз будешь корить себя за что-то, — Лисси многозначительно замолчала.
— Ужас какой, — поёжилась я.
— Ничего. Постепенно мы снова научим тебя контролировать дар, — подруга обняла меня и успокаивающе погладила по спине.
— Лисс, — позвала я её.
— М? — отозвалась девушка, продолжая заботливо гладить по спине.
— Почему ты решила, что родители не любят тебя? — я слегка отодвинулась. — В смысле… ты ведь говоришь, что они заботились о тебе, хотя братьям повезло меньше. Разве это не показатель?
— Знаешь, мама, может, и любит нас… даже Лекса. Хотя и относится к нему не как к родному и немного злится, что не её сын станет императором. Но вот отец… отцом для нас стал Лексиан. Хотя, по идее, должен был нас ненавидеть, — Лисси тяжело вздохнула. — Я родилась намного позже того дня, когда он потерял маму, но Гор как-то работал с его памятью… я всё видела. И ненавижу отца за то, что тот сделал с Лексом. Именно брат сидел с нами, когда мы заболели какой-то глупой детской болезнью. Родители пропадали на приёмах и совещаниях, а Лекс читал нам сказки. Даже с ложечки кормил, хотя это была обязанность служанки. Когда отец выпорол Гора за неповиновение, брат помог мне пробраться в комнату и подлечить Грегори. За это потом пороли самого Лекса. И если Гору досталось слегка, то старшего пороли по голой спине прутьями. На нём всё, конечно, само заживает, но…. У меня сердце тогда разрывалось. Он ни разу не пикнул. Только стиснул зубы и терпел.