— Лилианочка! — воскликнула Ликасси, на ходу спрыгивая с лошади и бросаясь ко мне, чтобы стиснуть в крепких объятиях.
— Лисси! — я искренне улыбнулась и обняла её в ответ.
Пару мгновений Лексиан наблюдал за тем, как мы соревнуемся в том, кто кого крепче прижмёт к сердцу, а потом, видимо, что-то решив для себя, плюнул на надоедливые правила этикета и обнял нас обеих.
Я рассмеялась и, протянув руку, зарылась пальцами в его золотые волосы. Их цвет и шелковистость меня пленяли. А ещё мне ужасно нравилось довольное выражение лица Лекса. Мне хотелось верить в то, что рядом со мной он счастлив так же, как и я рядом с ним. Потому что он был моим личным солнцем…
— Фу, хватит! — Грегори отдёрнул руку, разрывая контакт, и брезгливо вытер ладонь о штаны, словно пытаясь избавиться от моих воспоминаний. — Подольше посмотрел бы и сам влюбился бы в брата. Ме-е-ерзость.
— А тебя никто и не просил копаться в моих чувствах, — оскорблено заметила я.
— Насколько сильно она его любит? — заинтересовалась Лисси.
— Лисси?! — возмутилась я. — И ты туда же?!
— Готова стать его мечом, только чтобы он всегда таскал её с собой, — сдал меня Грегори.
— Удивительно точное описание, — я даже удивилась тому, как он правильно подобрал слова.
— Он тот ещё дамский угодник. Витиевато выражаться — его любимое занятие, — фыркнула Ликасси. — Не знаю, как его невеста до сих пор терпит то, что он делает комплименты каждой встречной девушке. Кроме нас с тобой, конечно. Мы исключение.
— Потому что ты моя сестра, а Лили… если к ней подбивать клинья, то можно остаться без головы. И ещё неизвестно, открутит тебе её Лекс, или она сама подносом по ней ка-а-а-ак даст только, — Гор скривился, кажется, что-то вспомнив. — В любом случае, это точно Лилиана. Сомнений нет.
— Сразу бы так, — довольно кивнула Лисси. — А то нашёлся умник. Лучшая подруга, брат, жених, родители — все сразу узнали.
— Как раз потому что вы были к ней слишком привязаны, вас слишком легко обмануть. Просто поманить надеждой, и вы тут же примете любую самозванку с распростёртыми объятиями, — закатил глаза Грегори.
— Нет, ну, хамло, я же говорю, — негромко буркнула я.
— Конечно, ты прав, — внезапно согласилась Ликасси. Мы оба посмотрели на неё совершенно ошарашенно. — Лексиан особенно падок на самозванок.
Грегори тут же расслабился, откидываясь на спинку диванчика, уголок его губ дёрнулся в усмешке. В этот момент я впервые отчётливо заметила их с братом сходство. Я не часто видела у Лекса такой холодный насмешливый взгляд. Я как раз пыталась припомнить, когда видела у него такое выражение, когда перед глазами вдруг встал образ куда более мрачный.
Из рассечённой губы сочится кровь. Лексиан небрежно вытирает алые капли белым рукавом, рана заживает мгновенно, но пятна остаются на светлой ткани. Взгляд у принца мрачный и решительный. С чьего-то перстня с чёрным агатом стекает всё та же кровь. Почему-то я уверена, что это происходит прямо сейчас.
И Лексу наверняка так больно и обидно. Выражение лица у него слишком мрачное и непримиримое, а в глубине голубых глаз на мгновение разливается тьма, которую он немедленно гасит в себе усилием воли. Этот удар скорее оскорбление, чем наказание, но Лексиан ничего не ожжет сделать, и приходится пытаться умирить в себе гордость.
— Ваш отец носит перстни? — вынырнув из видения, спросила я.
— Один с агатом. Это какой-то оберег от тёмной энергии, — подтвердила мою догадку Лисси.
— Он ударил Лекса. По лицу. Рукой с кольцом, — процедила я.
Воздух вокруг меня начал стремительно нагреваться. Ярость, мгновенно накрывшая меня, жгла огнём глубоко внутри. И этот огонь намеревался покарать того, кто так поступил с моим любимым. Это было жестоко, унизительно, мерзко по отношению к нему. Лекс не заслужил такого. И этот бездушный, бессердечный человек не имел ни малейшего права так обращаться с ним. Даже несмотря на кровную связь. Даже несмотря на превосходство в статусе.
— Лили, не горячись, прошу тебя, — Ликасси осторожно коснулась моей руки, и я слегка поостыла.
— Всё равно он заслуживает хотя бы этого, — с моих пальцев сорвались искры.
Я буквально почувствовала, как они пролетели в тронный зал, как подожгли мантию Императора. Раздался громкий возмущённый крик. Не испуганный, а именно возмущённый. Неужели вообще не боится смерти?
Я встряхнулась, разрывая контакт с силой, возвращая сознание обратно в комнату. Из коридора до нас доносились чьи-то торопливые шаги, взволнованные выкрики. Началась суматоха. Ну, ещё бы. Это ведь считай покушение на Императора.