— Алё, ведь я все-таки пришел, правда? Вы же сами без конца говорите, что мне пора остепениться. Как я могу остепениться, если я не помню, когда в последний раз проводил вечер с представительницей прекрасного пола?
— Таких вечеров с разными представительницами была целая куча, — сказал Эндрю с притворным раздражением. — Было бы гораздо лучше, если б ты проводил их с одной и той же представительницей прекрасного пола.
Ли почувствовал, что его улыбка выглядит чуть тянутой. «Осторожнее, Мик, — подумал он чуть отстраненно. — Иногда лучше не слишком близко сходиться с женщиной — когда вы оба являетесь из ниоткуда и исчезаете в никуда. Потому что ты воображаешь, что хорошо ее знаешь, но кто ведает, какие тайны скрываются в глубине ее сердца…»
— Я хочу пойти посмотреть на лестницу, — пробормотал Ли. — Мик, мы поставили твое пианино в комнатке прямо за бальным залом, если ты захочешь пойти взглянуть.
— Обязательно, — ответил Мик.
Группа разошлась, и Ли направился к изящной винтовой лестнице. Он слегка улыбнулся, гордый и удовлетворенный тем, как изменился к лучшему Фултон-Плейс. Когда он увидел это место в первый раз, старинные мраморные полы были покрыты слоем пыли толщиной в два пальца. Лестница обуглилась и частично развалилась, элегантные светильники, включая бесценные канделябры, были так затянуты паутиной, что об их форме оставалось только догадываться. Все думали, что он рехнулся, решив купить этот участок и возродить его для съемок видеоклипа «Лорена». Но сейчас, очищенный от скверны запустения и отремонтированный, дом был просто великолепен.
Как и музыка, которая была его страстью, неотделимой частью его самого, а съемки стали для него почти одержимостью.
— Ли, доброе утро! Познакомься, пожалуйста, это Брин Келлер. Брин, это Ли Кондор.
Он резко повернулся на звук голоса Барбары, приветствовавшей его с дружеской улыбкой. Келлер… эта фамилия была ему знакома.
Он улыбнулся женщине, которую выбрал, и протянул ей руку для рукопожатия. Изучая ее, он в ответ на представление пробормотал какую-то любезность.
Но даже до того, как она заговорила, он почувствовал холодную волну неприязни, накатившую на него. Такую сильную — будто между ними проплыл айсберг.
Лед… и пламень.
Сейчас, стоя перед ним, девушка казалась еще более совершенной. Оттенок ее волос был чуть рыжее, чем цвет красного дерева, но не рыжий, а более глубокого тона, и это наводило на мысль о внутреннем пламени, которое пробивалось наружу острыми как бритва язычками. Волосы ее были прихвачены на затылке, и только несколько тонких прядок завивались надо лбом. Глаза ее цвета лайма были слегка раскосыми, как у гладкошерстной, фантастической кошки. И подобно ее волосам, несмотря на ауру холодности, исходящую от нее, они исподволь говорили о пламени. Глубоко скрытом, тайном огне.
Когда она заговорила, слова ее звучали нежно и мелодично, но веяло от них тем же холодом, и, как ни вежливы были эти слова, звучали они резко и бесцеремонно до грубости.
Ли вдруг почувствовал желание закатить ей пощечину.
Он улыбнулся. И что-то тихо ответил, хотя сам не помнил, что именно. Это было не важно. Девушка по-прежнему представлялась ему идеальной Лореной. Пока это не влияет на работу, она может сколько угодно не переносить его — если ей это угодно, подумал он.
Поднимаясь по лестнице, Ли неожиданно для себя улыбнулся. Он услышал, как Тони объясняет Брин замысел видеоклипа. Стало понятно, почему она заинтересовалась предложением — он обещал хорошо заплатить.
Улыбка Ли сделалась злорадной. Так она здесь единственно ради денег! Что ж, у нее будет возможность их заработать.
На обратном пути в город Брин попала в пробку, и каждый водитель, ехавший с ней бампер к бамперу, считал нужным обругать ее. Брин же каждый раз проклинала Ли Кондора и его бесконечные съемки.
Тони Эсп объяснил ей все. Песня «Лорена» была балладой, написанной и ставшей популярной во времена Гражданской войны. Некоторые сцены с участием серых и синих уже были отсняты. В сценах, где участвовала она, Фултон-Плейс был местом бала, куда приходит солдат и обнаруживает, что Лорена встретила другого и вышла за него замуж.
Кадры, в которых солдат воображает, что он хотел бы сделать — найти Лорену и заставить ее вспомнить клятвы любить его вечно, — предполагалось снимать через туманную дымку.
Главная сцена с Лореной должна была сниматься на лестнице. Она будет пытаться смягчить его гнев, но он поворачивает ее лицом к себе, подхватывает на руки, и они оба исчезают в тумане.