* * *
Нынче холодно, и с холла тянет,
И вино четырехлетнее
На дно утробы опускаясь,
Не согревает.
Бывает, спасаясь в такие дни
Чем-то покрепче,
Вспоминаешь, как и сейчас…
В тени под 40,
Солнца осколок
Через зеркало бьющий и в глаз и в сердце,
Синие оконца Греции…
И по инерции
Опять наливаешь вино.
А оно не греет.
За окнами не темно,
Но сознание от водки с вином темнеет,
И потом эта смесь клонит в сон —
Таков закон пития.
И я, соблюдая его, забываю легко о Греции
И вновь стопочкой водочки греюсь и спать ложусь
С открытой форточкой.
Надеюсь, что не простужусь,
Как тогда, в середине лета
Сине-белого цвета,
На острове Санторини
В жаркой тени с холодной Рициной в графине.
* * *
Поэзия, в процессе я движенья,
Ни славе я, ни слава мне —
Ничем мы не обязаны друг другу,
Сомнения излишни здесь.
Я весь во времени,
А время есть движение по кругу.
По сути — это жизнь.
Смесь горечи с нахлестом вдохновенья.
А впрочем, оглянись и удивись:
Страстей там всех мастей
Увидишь на просвет —
Прошедшего пустую толчею,
Досадный проигрыш, забавную ничью…
Побед там нет, лишь горечь поражений
Да радость покаяния в слезах.
Поэзия — таков процесс движенья
Моей души, забывшей Божий страх.
Му way похож на эту суету,
Иду по кругу я, рифмуя пустоту,
Бреду в обнимку с ней по склону дней,
О многом в эйфории забывая,
На все порой с прибором забивая.
Но есть различие одно:
Я сердцем ощущаю дно,
Душой стремясь к вершинам рая.
* * *
Весна еще поет и плачет
В наволгшей тишине на дне оврага,
Апрельский холодок от солнца прячет,
И на стекле в ночи меж звезд
Мерцает влага слез.
Молчи! Всерьез на случай положись
И жди — все блага
Сразу ты получишь. Вся эта жизнь
С весною набирает обороты,
Стремительно уходит в никуда
За числа мая, за зеленые ворота
Лета, за лета,
Столетья к звездам рая,
Во истину природу возвращая
К истокам, на круги своя.
Туда, где я стоял у края мая,
Не чувствуя границы бытия,
Туда, откуда
Шел я в никуда.
* * *
Двукрылый, двухголовый наш орел
Обрел гламурной славы ореол.
Двуликий анус-Янус, весь в камнях,
Внушает больше смех и меньше страх.
Но жуть, как тень от этого Орла,
На всю страну гниющую легла.
И мгла сгущается. Темнеет день за днем.
И, кажется, придут сюды
С огнем, с мечом, вершить свои суды
Посланники невиданной беды,
Избранники дешевой наркоты,
Иуды и наемные скоты.
Все притаились, все сигнала ждут,
Лишь посвященные тихонечко бегут,
Все прихватив: и живность, и бабло, —
Туда, где беззаботно и светло.
И лишь орел гламурный — инь и янь,
Заранье зная все, несет с экрана дрянь.
А в перспективе роста ВВП И сам ВП поет: «Ловэ нанэ».
Нам не дано, увы, предугадать,
Когда орел двуглавый будет рвать
Себя на части две,
Страну — на 22.
Все к этому идет — осталось только ждать
Ловэ нанэ, но надо выбирать,
В каких рядах мы будем воевать —
Гламурных ли, за бесов и бабло,
За это двухголовое мурло
Или, оставив рабский страх,
С крестом, отточенным в руках,
С молитвой Божий дух стяжать,
Разить врага и нечисть гнать.
* * *
Время сгущается и кристаллизуется,
Образуется что-то новое,
Судя по запаху и ощущению —
Очень хреновое.
Наверху, да и внизу
Бытует такое мнение,
Что жахнет
Гром и молния вот-вот.