— Авария попала в меня, — снова улыбнулся и, дергая рывками молнию на куртке, освободился-таки от удушливого захвата. — Да нормально всё, все живы. Слегка помял столб, больше никто не пострадал.
— И где ты его оставил?
— Столб?
— Лексус.
— Забрал эвакуатор, — он дернул плечом и выудил из кармана миниатюрную фляжку, но я выхватила ее у него из рук и бросила в поставленную секундой ранее как положено урну.
— Ты в травмпункт заезжал?
— Да говорю же — все в порядке, не суетись.
— Но у тебя кровь! Пойдем, я сама тебе раны обработаю. Идем, идем, — я поторопила его взмахом руки. На удивление он послушно зашагал следом.
В какой-то другой момент я бы, наверное, думала только об этом, что сейчас он придет в мой дом — сам Артур, но сейчас была настолько взволнована, что мне было вот совсем не до этого.
А если у него там не только царапины? Порой серьезные повреждения не дают о себе знать так сразу. Например, разрыв селезенки или еще что похуже…
— Не снимай обувь, проходи так. Садись сюда, — кивнула я на кресло, а сама пошла на кухню за ящиком с лекарствами. К счастью, мама была крайне запасливым человеком, и там было все: начиная от обычного йода и заканчивая серьезными миорелаксантами.
Вернувшись с коробкой обратно в прихожую, я почувствовала, что сердце все-таки чуть-чуть сбилось с ритма. Вишневский здесь, в моем доме. С ума сойти.
Могла ли я об этом мечтать? Могла, но только очень осторожно.
— Снимай куртку, — распорядилась я, вынимая бинты.
— Ты не в медицинский собралась поступать, случайно? — спросил он, не без труда снимая верхнюю одежду. Казалось, что каждое движение приносило ему ощутимую боль.
— Случайно нет. Я хочу стать психологом.
— Вот как? Любишь копаться в чужих мозгах, значит? — он снял все-таки свою кожаную косуху, и мне стало нехорошо: на груди из-под выреза черной рубашки тоже виднелись пятна уже подсохшей крови.
— Рубашку тоже снимай, — нахмурилась я, стараясь не думать о том, что увижу. — Только аккуратно, без резких движений.
— Вот так сразу «раздевайся»? Весну-ушка, а ты, оказывается, та ещё шкатулочка с сюрпризом.
Я пропустила неуместную шутку мимо ушей, наблюдая краем глаза, как он расстегнул неверными пальцами мелкие пуговицы на рубашке, как стянул ее с себя, небрежно швырнув на подлокотник.
Сердце заколотилось еще быстрее. Я взяла в руки вату и, едва не выронив флакон, щедро полила диск. Приложила к ссадине на его груди. К счастью, там оказалось совсем небольшое и явно неопасное рассечение.
Он неотрывно наблюдал за моим лицом, руками и молчал, чем смущал еще больше.
— И как же это произошло? — спросила я, чтобы хоть чем-то занять неловкую паузу. — Ты превысил скорость или тебя кто-то «догнал»?
— Тебе говорили, что ты очень милая, когда смущаешься? — проигнорировал он мой вопрос, задав провокационный свой.
— Не говорили… Не думаю, что это так.
— А это так.
Поднял руку и, как и в прошлый раз, взял прядку моих волос, потер между пальцами.
Я ощутила, как сильно покраснела, а он только улыбнулся, пробежав расфокусированным взглядом по моим губам.
Если он прямо сейчас не прекратит так делать, я… А что я? Поцелую его первая? Как раз этого я больше всего и боялась — что все мои чувства к нему как на ладони.
— Так все-таки как? Я про аварию. Тебе очень повезло, ведь все могло закончиться гораздо хуже…
Но он явно меня не слушал: по-прежнему не отрывая от меня взгляда, забрал из моих рук вату, швырнув куда-то себе за спину. А потом потянул на себя за подол пижамной футболки, вынуждая опуститься к нему на колени.
— И ноги у тебя красивые, — провел рукой по оголившемуся бедру, вызывая тем самым табун сбесившихся мурашек. — И волосы… — скользнув ладонью по спине, запустил пятерню в мою спутанную после подушки шевелюру.
Это запрещенный прием, и он прекрасно об этом знает! Говорить комплименты девушке, которая никогда ничего подобного не слышала, еще и от парня, в которого влюблена вот уже пять лет…
Бешеное биение сердца заглушало голос разума, перед глазами были только его глаза и такие манящие губы…
— Артур, я…
— Иди сюда, — надавил ладонью на мой затылок, вынуждая приблизиться к его лицу, и поцеловал.
Мир поплыл и закачался, я не могла поверить во все происходящее. Это был мой первый настоящий поцелуй. Первый поцелуй с тем, кого я так отчаянно любила. Я была счастлива, но где-то в самой глубине души понимала, что это не он целует меня. Вернее, он, конечно, Артур Вишневский, но делает он это не потому, что тоже влюблен, а просто потому, что сподвиг его к этому примитивный мужской инстинкт, только и всего…