Героев своих книг Дюма воспринимал во всей их реальности. Он размышлял об их судьбах и судачил о них, словно бы они были живыми людьми. Он описывал их с такой живостью и непосредственностью, которые очаровывают нас даже сейчас, сто с лишним лет спустя. Порой он был так захвачен разворачивающимся перед ним действием, что громко смеялся и шутил со своими героями, словно бы они и в самом деле сидели по другую сторону его письменного стола. Большинство писателей считают свою работу труднейшим испытанием. Для Дюма же, нанизывающего на сюжет свои занимательные истории, это. было великолепно проведенным временем.
В составе гастролирующей труппы актеров он в театральном экипаже и верхом на лошади объехал всю Европу. И это в то время, когда под его именем в газетах целыми сериями одновременно печаталось до пяти различных произведений. У него не было времени для того, чтобы читать свои собственные книги. Но у него было время, чтобы со шпагой или с пистолетом в руках принять участие в двадцати дуэлях.
С годами он пустился в погоню за вином, женщинами и песнями. Хотя нет, нет. Он не пил и не пел. Но в том, что касается женского пола, он пошел, что называется, по большому кругу.
Париж снисходителен ко всему. Но даже здесь амурная жизнь Дюма вызвала сенсацию, а затем — скандал. Дело дошло до того, что даже его собственный сын с негодованием отвернулся от отца.
Зайдя как-то к великому романисту в середине дня, один из его приятелей застал его чуть ли не обвешанным девицами. Одна из них сидела у него на колене, другая лежала у его ног, еще одна стояла позади его кресла и, наклоняясь, целовала его пухлые губы. Причем ни на одной из этих девиц не было и минимума одежды.
Когда многочисленные искатели золота повытянули у него все средства, они с презрением и с насмешками покинули его. Последние годы своей жизни Дюма провел в бедности, одиночестве и забвении. Ему пришлось заложить сохранившиеся драгоценности и даже пальто для того, чтобы уплатить за жилье. Ему даже пришлось бы голодать, если бы его сын не оплатил счета отца, поступившие от бакалейщика.
Незадолго до смерти отца сын увидел в его руках книгу "Три мушкетера". "Как она нравится тебе?" — спросил он. "Я люблю ее, — ответил старик. — Она интересная".
Интересная? Я вполне соглашусь с ним. И если вы хотите лишний раз доставить себе удовольствие, возьмите "Трех мушкетеров" и перечитайте ее снова. Миллионы других романов и повестей написаны после появления этой книги, но они давно преданы забвению. Что касается "Трех мушкетеров", то они бессмертны. Пройдут еще сотни лет, но ваши пра-, пра-, пра-, пра-, пра-, правнуки станут все так же ночами сидеть над этой книгой, будучи не в силах от нее оторваться.
Циклон в юбке, который потряс Америку
21 января 1901 года по улицам города Вичита в штате Канзас расхаживала одна из самых необычных в истории Америки женщин. Распевая песню "Вперед, солдаты Христа!", она размахивала зажатым в руке топориком. Дойдя до бара Джима Варна, что расположен на улице Дагласа, она устремилась туда сквозь приотворенные двери, взмахнула своим орудием над головой и закричала, обращаясь к собравшимся: "Это рука Господня! Мужчины, я пришла сюда для того, чтобы спасти вас от пьяного ада!"
Завсегдатаи кабака вылетели через заднюю дверь.
Сделав нырок за стойку, бармен беспомощно наблюдал, как Кэрри Нейшн раскалывает зеркала бутылками с пивом, что есть силы лупит своим топором по бочонкам с виски. Через несколько минут помещение выглядело так. словно по нему прошел канзасский циклон.
И это действительно был циклон. Циклон в юбке.
Так Кэрри Нейшн, одна из инициаторов запрещения спиртных напитков, ступила на тропу войны. Телеграф в мгновение ока разнес эту весть по всему миру.
Своими энергичными и захватывающими дух действиями она помогла поднять ту волну общественного негодования, что 17 лет спустя способствовала введению в стране "сухого закона".
У Кэрри Нейшн было достаточно веских причин для того, чтобы возненавидеть кабаки. Виски разрушило ее семью. Ее муж умер смертью пьяницы, оставив ее без гроша в кармане и с ребенком на руках.
В первое время она пыталась закрыть пивные в Канзасе с помощью молитв и проповедей. С этой целью прямо на мостовой напротив того или иного бара устанавливала старый орган и под звуки его пела и читала молитвы, обращаясь к чувствам общественности. Сколь ни странным это может показаться, но таким путем ей удалось закрыть несколько пивных. Но подобный метод требовал слишком много времени. Нужны были действия. В результате она стала громить пивные с помощью топора и обломков кирпичей. Конечно, она сознавала, что нарушает закон. Но она знала, что и в Канзасе его также нарушают, поскольку формально здесь в течение двадцати лет действовала запретительная система продажи алкоголя.