Вконец убитый, вернулся домой. Пять лет он жил в основном на те небольшие средства, которыми располагала его жена. Но теперь они практически иссякли. А ведь на руках был еще и ребенок.
Семья была в отчаянии. Однако жене удалось убедить Грея написать еще одну книгу.
Была глухая зимняя пора. Маленькая печка плохо отапливала комнату, так что пальцы во время работы буквально немели. Каждые пять минут он вынужден был открывать дверцу печки и совать руки внутрь, к самому огню, чтобы они отошли.
Всю зиму и половину лета он сосредоточенно и упорно работал над повестью. А когда она была закончена, издательство "Харпер" отвергло и ее. Теряя от отчаяния присутствие духа, Зейн Грей чуть ли не стал на колени перед редактором, умоляя его взять рукопись домой и там прочитать ее.
Когда через два дня Зейн Грей с замирающим сердцем пришел за ответом, редактор расцвел улыбкой. "Моя жена вчера всю ночь, без сна, провела над вашей книгой. По ее мнению, она просто великолепна, — сказал он. — И конечно же, мы собираемся издавать ее".
Та книга называлась "Наследие пустыни". Она сразу же стала бестселлером.
Наконец-то, после многих лет нищеты и разочарований, Зейн Грей был вознагражден по достоинству. С годами он стал одним из самых популярных и преуспевающих писателей, выпустив около 60 книг общим тиражом более 60 миллионов экземпляров.
Миссис Линкольн плеснула горячим кофе в лицо Авраама
Много лет назад Авраам Линкольн и Мэри Тодд сочетались браком в городе Спрингфилде, штат Иллинойс. Достойно сожаления, что брак этот оказался едва ли не самым неудачным из тех, о которых когда-либо приходилось слышать.
Единственным отзывом, который Линкольн в письменном виде сделал о своей женитьбе, было небольшое добавление к деловому письму, отправленному им через неделю после упомянутого события. Адресованное Самуилу Маршаллу, оно хранится сейчас в историческом обществе в Чикаго. В нем Линкольн замечает: "Новостей здесь нет, кроме разве моей женитьбы, к которой сам я отношусь, как к величайшему недоразумению".
Вильям Херндон, который долгое время был деловым партнером Линкольна и знал его лучше, чем кто-либо еще, сказал: "Если у Линкольна и был хотя бы один счастливый день в течение двадцати лет нашего сотрудничества, то мне о нем ничего не известно". По его мнению, женитьба Линкольна немало способствовала углублению присущей ему меланхоличности.
В свое время я три года отдал работе над биографией Линкольна, собрав все, что так или иначе относилось к его частной жизни. Я тщательно изучил и проанализировал малейшие доступные мне свидетельства, окончательно укрепившись в болезненном осознании того факта, что женитьба Линкольна была величайшей трагедией его жизни.
Вскоре после своей помолвки с Мэри Тодд Линкольн начал понимать, что они абсолютно во всем противоположны друг другу и никогда не смогут быть счастливы вместе. Они были совершенно несовместимы по своему темпераменту, вкусам, образованию и жизненным устремлениям.
В самом деле, Мэри Тодд воспитывалась в респектабельном пансионе для благородных девиц в Кентукки, говорила по-французски с парижским акцептом и была одной из самых блестяще образованных женщин в Иллинойсе. Что касается Линкольна, то он посещал школу в общей сложности менее одного года за всю свою жизнь.
Она была преисполнена гордости за свое происхождение. Ее деды и прадеды, в том числе по побочной линии, были генералами и губернаторами, а один даже возглавлял морское министерство. Зато Линкольну нечем было гордиться в своем фамильном древе. Он говорил, что лишь один из его родственников посетил его однажды в Спрингфилде, да и тот к тому времени был уличен в краже.
Мэри Тодд была поглощена нарядами, показной пышностью, стремлением произвести впечатление на людей. Зато Линкольн совершенно не уделял внимания своей внешности. Случалось, что он расхаживал по улице с одной штаниной, заправленной в сапог, а с другой — спущенной поверх сапога.
Мэри учили, что хорошие манеры за столом являются почти священным ритуалом. Линкольн нередко забивался в грязную бревенчатую хижину, за столом лез своим ножом прямо в масленку и допускал множество других подобных промахов, которые просто шокировали Мэри и чуть ли не приводили ее в бешенство.
Она была горда и надменна. Он был прост и демократичен. Она была без меры ревнива, и стоило ему лишь взглянуть на другую женщину, как следовал грандиозный скандал. Ее ревность была столь ожесточенной, безрассудной и фантастичной, что при описании ее даже сейчас, по прошествии многих лет, слушателю останется только раскрыть от изумления рот.