Некоторые из мормонских пастырей прямо провозглашали в своих проповедях, что даже Иисус имел двух жен: Марию и Марфу. В подобном утверждении с их стороны не было ничего кощунственного, как некоторые могут подумать. В том заключалась их чистая и благочестивая вера.
Более того, в одной из своих проповедей Брайам Янг прямо и однозначно заявил, что если мужчина не поддерживает концепции многоженства, то будет проклят во веки веков. Та же кара постигнет холостяков, уклоняющихся от женитьбы.
Брайам осознавал, что его слова могут остаться словами, если сам не подаст в этом отношении должного примера своей пастве. И потому, выйдя из дома в одно прекрасное утро, он уже к обеду заключил браки с двумя женщинами. После этого, наскоро перекусив, он взял в жены еще двух женщин, успешно завершив таким образом напряженный день. Заметим, что в ту пору ему уже было 44 года, в то время как одной из его четырех новобрачных едва исполнилось 17.
Однажды он взял в жены парочку вдов. Понятно, что в соответствии с религиозными установлениями они должны были на небесах соединиться со своими первыми мужьями. Однако Брайам утешил их в том смысле, что его женами они будут оставаться только в этой жизни, а в будущей смогут последовать своему предназначению.
Надо сказать, что многие мормонские женщины почитали для себя великой честью выйти замуж за Брайама Янга. В их числе была и безумно полюбившая его семнадцатилетняя англичанка Элиза Бургес. Вычитав из Ветхого Завета о том, что Яков в течение семи лет бесплатно работал только ради того, чтобы получить право жениться на избранной им девушке, она предложила в течение такого же времени выполнять обязанности служанки в доме Янга при условии, что по истечении данного срока он возьмет ее в жены. Брайам, являя собой пример настоящего вермонтского янки, по достоинству оценил выгоды такой сделки. По прошествии семи лет он присвоил Элизе звание очередной миссис Янг и вручил ей символические ключи от царства небесного. Заключив брак с двадцатью четырьмя женщинами, Брайам впал в некоторую озабоченность. Волновало его… впрочем, вы сами можете сделать вывод о том, что его могло волновать. Дело было в 1862 году, в пору Гражданской войны в Америке, когда Брайаму был уже 61 год, и, формально говоря, он уже имел все основания, располагая двумя дюжинами жен, успокоиться и почить на лаврах.
Однако именно в это время он встретил красавицу блондинку и со всем пылом неукротимой страсти полюбил ее. По его мнению, она отличалась от других женщин. Надо думать, что в этом отношении Брайам был прав: все они, оставаясь самими собой, все-таки отличаются друг от друга.
Амелии было 25 лет. Она умела играть на пианино и, раскрывая свой маленький прелестный ротик, петь веселую песню о Рейне-реке.
Брайам начал забывать о еде. Он потерял сон. Он умолял ее выйти за него замуж, однако она к этому времени уже усвоила все капризы, свойственные своенравной женской природе. Подняв кверху нос, она отрицательно покачала своими светлыми кудряшками. И чем больше он настаивал, тем более неприступный вид она делала. Наконец, предложив ей ключи от рая. Брайам прямо заявил, что она должна выйти за него замуж согласно переданной ему божьей воле. Только после этого она, наконец уступила.
И вот здесь-то для Брайама Янга начались, наконец настоящие заботы. Белокурая красотка, которая умела так вдохновенно играть на пианино и петь о Рейне-реке, прониклась испепеляющей ненавистью к остальным женам. Что? Жить под одной крышей с этими ничтожествами? Нет, сэр! Кто угодно, но не Амелия. Она приказала Брайаму возвести для нее отдельный прекрасный дворец. И дворец появился, став на много лет своеобразной местной достопримечательностью.
А станет ли она есть за одним столом вместе с этими паршивыми кошками, которые только и делают, что сплетничают за ее спиной? Нет, сэр! Кто другой, но не Амелия. Правда, она снизошла до того, чтобы обедать вместе с другими женами в одной столовой. Однако за отдельным, персональным и стоящим в переднем углу столом. Причем рядом с собой усаживала и Брайама. По слухам, отличалось и меню: она, например, часто лакомилась куропатками, в то время как другие жены довольствовались солониной.
Брайам рос в бедности. В детстве ему даже приходилось заниматься изготовлением соломенных шляп для продажи. Не удивительно, что он часто выступал перед своими женами со своеобразными лекциями о пользе экономии. Более того, он дал им шерсти, предложив каждой ткать из нее себе подвязки. Одновременно пригрозил, что разведется с теми, кто будет покупать для изготовления подвязок бархатные ленты и вообще спускать так много денег на прихоти моды.