И из ангелов Господних,
Из архангелов бесплотных
И других чинов небесных
Никогда никто не видел
Сущность Божью и природу,
Не узнал никто, каков Я,
Всех Господь и всех Создатель,
Но они способны видеть
Только малый отблеск света,
Только луч небесной славы –
И к обоженью стремятся.
Словно зеркало, в котором
Солнца луч отобразился,
Словно камень драгоценный
Кристаллической породы,
Освещенный солнцем в полдень,
Так они воспринимают
Луч Божественных блистаний.
А всего Меня увидеть
Не сподобился во веки
Ни один из земнородных
И никто из сил бесплотных.
Вне всего Я пребываю,
Остаюсь для всех невидим.
Не даю Себя Я видеть
Не из зависти, конечно,
И совсем не по причине,
Будто Я не так прекрасен[118],
Но невидим для людей Я
И для ангелов небесных
Потому, что нет достойных
Среди них Меня увидеть,
Потому что невозможно
И немыслимо для твари
Стать Творцу равновеликой –
Это ей и не полезно.
Но, однако, те, кто видят
Даже малый отблеск света,
Узнают и постигают,
Что Я есть на самом деле
И что Я привел их к жизни.
Все они поют Мне гимны
И служенье воссылают”.
Потому что невозможно,
Чтобы создал Бог природу,
Равносильную Ему же,
Однородную с Владыкой,
Ведь никак нельзя творенью
Быть Творцу единосущным,
Ибо как созданье сможет
Уравняться с Несозданным?
Если это признаешь ты,
То признай и то, что твари
Бесконечно ниже Бога,
Ибо Он живет во веки –
Безначальный и Нетварный –
А созданья точно так же
Отличаются от Бога,
Как пила или телега
От того, кто смастерил их.
Но телега разве сможет
Знать того, кто ею правит,
И пила сумеет разве
Понимать, кто ею движет[119],
Если мастер в них не вложит
Зренья, знанья, пониманья,
Что, конечно, невозможно
Для подобных им созданий?
Да, никто из человеков
И из ангелов небесных
Не имеет власть такую,
Чтобы жизнь давать кому-то
Или дух животворящий[120].
Лишь Господь, Источник жизни,
Обладает полной властью
И могуществом великим:
Он один лишь производит
Существа, какие хочет,
Он их всех одушевляет.
И дает Он всем созданьям,
Как Художник, как Владыка,
То, что хочет и изволит.
Богу слава и держава
Ныне, присно и во веки.
Гимн № 16
Изъявление благодарности за Божьи дары. И как пишущий это отец испытывал на себе действия Святого Духа и поучение, изреченное от лица Бога, о том, что нужно делать, чтобы получить спасение спасающих (40:13)[121]
Опять мне ясно светит свет, опять его я вижу,
Он отверзает небеса и ночь уничтожает,
Опять является он мне, его я созерцаю.
Меня он ставит вне всего, что видимо и зримо,
И отделяет от того, что чувством ощутимо.
Опять Превысший всех небес, Превысший всей вселенной,
Кого не видел никогда никто[122] из земнородных,
Не разверзая небеса, не разгоняя ночи,
Не разрывая воздух и не разбирая крышу,
Со мною пребывает весь, и немощным, и жалким,
Внутри жилища моего, внутри ума и сердца.
О чудо страшное! Когда как есть все остается,
Ко мне нисходит свет с небес и выше всех возносит:
Я, находясь среди всего, вдруг вне всего поставлен,
Не знаю – в теле, или нет[123] – но там я пребываю,
Где светит свет один простой, который созерцая
Я тоже становлюсь простым незлобивым и кротким.
Так необычны все дела чудес Твоих, Христе мой,
Так сила действует Твоя, любовь и состраданье,
Что изливаешь Ты на нас, всецело недостойных.
Вот почему объемлет страх меня, и трепещу я,
И беспокоюсь я всегда и сильно сокрушаюсь
О том, что нечем мне воздать и нечем отплатить мне
За столь великие дары любви и милосердья,
За столь безмерные дары, что на меня излил Ты.
Не находя же ничего в себе и сознавая,
Что в этой жизни своего я вовсе не имею,
Но все Тебе служить должно, все – рук Твоих созданье,
Еще я более стыжусь, терзаясь, о Спаситель,
И знать желая – как мне быть, что делать, чтоб спастись мне.
Чтоб послужить и угодить Тебе, о мой Спаситель,
Чтоб в судный день перед Тобой предстать неосужденным[124].
121
В гимне описывается беседа с Богом в состоянии восхищения (экстаза). гимн написан политическим пятнадцатисложником.