Держась за руки, Фёдор с Анечкой брели по опушке леса. С горы виднелся город с шумными улицами, переполненными машинами и пешеходами, а здесь, казалось, необыкновенно тихо. С сосновых иголок бусинками свисали хрустальные капельки воды. От земли, от леса – от всего, что их окружало, веяло свежестью, какая бывает после прошедшего дождя.
– Ну, всё, сейчас выглянет солнце и снова будет жарко, – улыбался Фёдор. – Как здорово, что мы от всех убежали! Тучка помогла.
Трава, словно вобрав в себя влагу, теперь отдавала её тем, кто на неё наступал. Сапоги девушки почернели и промокли.
– Надо возвращаться к костру, а то о нас подумают что-нибудь нехорошее, – с тревогой в голосе сказала Аня. – Придём, будем сушиться.
– Ну и пусть думают, – прижав к себе девушку, поцеловал её Фёдор. – Главное, что нам с тобой хорошо. Почему же я не знал тебя раньше?
Круглое личико Анечки озарилось улыбкой. Большие карие глаза блеснули искромётными огнями.
– Надо почаще заходить в нашу лабораторию. А то он, видишь ли, проходит мимо нас стороной, как будто, кроме методиста и начальника, в лаборатории никого не существует. А твои пробы кто анализирует?
Медленно рассасываясь, туман поднимался и исчезал. На душе у Фёдора стало легко и необыкновенно спокойно. Неожиданно вспомнилась их первая встреча.
– Нашу Анечку вы, наверное, знаете, – подойдя к стройной, как берёзка, темноволосой девушке с живыми глазами, познакомил его начальник лаборатории. – По-моему, мимо неё нельзя пройти равнодушно.
Аня залилась румянцем. Сверкнув в улыбке белоснежными зубами, девушка скромно опустила голову.
– Ну что вы, Виктор Иванович…
– Анечка – самая красивая девушка нашей лаборатории – это бесспорно, – продолжал Петров. – Она химик-аналитик и ещё занимается гидрохимией. Большая часть силикатных анализов выполнена ею лично. Во многих отчётах можно встретить Анину фамилию. И в поле она, кстати, ходит, да ещё Аня и стряпуха, и рукодельница, и вдобавок не замужем.
В подтверждение того, что с завтрашнего дня он будет благоразумным, Фёдор пригласил Аню на свидание.
– Я согласна, – бойко ответила девушка. – Беру над тобой шефство, буду смотреть, чтобы ты не переработал и быстрее спустился на землю.
Первый раз за последнее время Фёдор почувствовал, что спокоен и умиротворён. Приятно было сознавать, что он познакомился с девушкой, разделяющей его взгляды. В лице Ани появился серьёзный оппонент, проверяющий его внутренний мир на прочность.
Спуститься на землю скоро Фёдору помогли. И сделал это не кто иной, как Бородин.
– Я забираю у тебя Берестова, – сказал он при встрече. – В поле мне нужен геолог. – На его лице появилась едва уловимая надменная усмешка.
– Не понял! – резко ответил Закатов. – Берестов работает в моём отряде. Тебе нужен геолог, значит, ищи.
– Берестов сам хочет ко мне перейти. Задолбал ты его своей тупой работой. Мужику жизни не даёшь. Из-за тебя у него семья разваливается.
В последнее время Афанасий только втянулся в работу и, почувствовав, что чего-то может, трудился на совесть.
«Тут явно какая-то интрига, – подумал Фёдор. – Афанасий на такое не способен».
Но, к его удивлению, тот подтвердил слова Бородина, а потом рассказал, что случилось на самом деле.
– Понимаешь, он подловил меня на старом. За мной числится небольшой должок, и я думал, он о нём забыл, а вот видишь, как вышло. Короче, ты меня прости, если можешь, я ничего сделать не могу, придётся отрабатывать. Я же тебе говорил, Женя ещё тот жук: если валит, то наповал. Ты же знаешь, он сейчас едет заверять мамедовскую аномалию, а я одно время работал с Мамедовым на том участке, вот он и решил меня припахать. Ему со мной, конечно, будет легче.
Разобравшись с Берестовым, Фёдор подошёл к Бородину.
– Если ты не хочешь, чтобы я испортил тебе карьеру, оставь Афанасия в покое. В поле ты поедешь без него.
Через неделю Закатов пригласил Фишкина посмотреть свои материалы. Зная, как тот дорожит каждой минутой рабочего времени, Фёдор с места в карьер заговорил о проблемах, возникших с площадью работ.
– Вадим Викторович, уже нужно заканчивать проект, а я до сих пор не могу определиться со своим районом. По данным предшественников наметить перспективную площадь практически невозможно.
– Почему же это невозможно? – улыбнулся Фишкин – Я тебе её показал и, насколько помню, ты её вынес на свою топооснову, а потом перенёс на ватман.
Для того чтобы выделить эту площадь, Фишкину потребовался не один день. В редкие минуты он признавался себе сам, что это итог его огромного практического опыта и научного предвидения, без которого невозможно сделать открытие. В своё время он горел этой проблемой, мечтая открыть новое месторождение, но у руля оказались другие, не принимавшие его, тогда ещё молодого специалиста, всерьёз. И кто знает, как завершилась бы та работа и сложилась бы его судьба, если бы он стал ответственным исполнителем темы. С того времени при одном только упоминании о древнем золоте у него начинался внутренний зуд.